Врезано в плоть

Дин удовлетворенным по-прежнему не выглядел, но протестовать не стал, и этого, по мнению Сэма, было вполне достаточно. Пытаясь не показывать, чего ему стоит бодрствовать, он огляделся, чтобы понять, где они. Дин остановил автомобиль на покрытой гравием обочине. Деревья с обеих сторон обрамляли узкую проселочную дорогу, залитую асфальтобетоном, без разметки.

«Проселочная дорога, – подумал Сэм. – Наверное, недалеко от города».

Накатили воспоминания о сне: образы и эмоции ударили по разуму, словно кувалдой. Он потрясенно вздохнул, и Дин насторожился и двинулся вперед, но Сэм отмахнулся:

– Все нормально. Я просто вспомнил, что мне только что снилось, вот и все.

Дин прищурился, будто пытаясь оценить, говорит ли Сэм правду или пытается скрыть свое плохое состояние.

– Снова Триш.

Дин немного расслабился:

– Очередные жути, да?

– Ага. Началось все нормально. Про ту игру в юкер, когда она нам рассказала про смерть мамы и дяди. Помнишь?

Дин кивнул:

– Как вчера.

– Но в конце сон стал… жутковатым.

Он испугался, что Дин начнет расспрашивать о подробностях, но брат не стал давить. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Может, твое безумие перекинулось на сны? – предположил Дин. – Может быть хорошим знаком. Вместо того, чтобы создавать галлюцинации, твой мозг переключился на старые добрые кошмары. Может, со временем исчезнут и они.

Сэм вспомнил расплывчатую фигуру, которую он увидел, когда нес труп Франкенпса к машине.

– Может быть, – проговорил он, стараясь не выдать голосом сомнение, и сменил тему: – Так… почему мы здесь?

– Наверное, ты так устаешь, потому что собираешься слечь с простудой, – сказал Дин. – Твой нос, должно быть, забит соплями, иначе ты бы унюхал, почему мы здесь.

Сэм нахмурился, медленно и глубоко вдохнул через нос – и немедленно об этом пожалел. Хоть они стояли на улице, вонь Франкенпсины пропитала все. Наверное, Дин был прав, и с ним что-то не так. Как еще можно было не заметить издаваемый зверем запах разложения? Реально ли быть настолько сонным? Или это снова подбирается сумасшествие? Если разум заставляет его видеть и слышать то, чего на самом деле нет, может быть, он не позволяет воспринимать и то, что есть. Мысль не принесла утешения.

– Я так понимаю, здесь мы распрощаемся с Франкенпсиной?

– С Вонищештейном. Я сменил ей имя. И да, если мы как можно скорее не зароем эту гниющую тушу, то никогда не сможем избавиться от франкен-смрада.

Сэм покосился на него:

– Ты слишком уж увлекся этими франкен-кличками.

– В нашей работе развлекаешься, где можешь. Давай, помоги мне оттащить труп в лес. Потом можно будет вернуться в мотель и принять пару десятков душей.

– Думаешь, стоит ее сжечь?

Дин кивнул:

– Ага. Пока пес не показывает признаков того, что собирается восстать и снова начать выдирать людям глотки, но кто знает? В конце концов, огонь убьет вонищу. Надеюсь.

– План не плох. Огонь всегда справлялся в фильмах про Франкенштейна, так?

– Я как раз об этом думал. И потом, огонь убивает практически все. В этом его прелесть.

Подойдя к багажнику, Дин вставил ключ в замочную скважину, но сразу поворачивать не стал:

– Наверное, следующие несколько минут придется дышать ртом.

Сэм кивнул, и Дин начал поворачивать ключ. Но тут зазвонил телефон. Оставив ключ в замке, Дин принял звонок.

– Алло? – он покосился на Сэма. – Да, он самый. Кто это? – пауза. – Да, разумеется. Приеду как можно скорее, – он вернул телефон в карман.

– Кто звонил? – спросил Сэм.

– Местная полиция. Нашли визитку, которую мы оставили Лайлу Суонсону. На его трупе. Высохшем сморщенном трупе. У нас тут очередная жертва Усыхания.

– Думаешь, Двухголовый нанес ему повторный визит?

– Предполагаю. Кто бы ни создавал этих монстров, у него там, наверное, чертов сборочный конвейер. Давай сожжем Франкенпса и потащимся к Лайлу.

Дин повернул ключ, и багажник открылся. Волна вони ударила оттуда плотной стеной, и братьям пришлось отшатнуться на пару шагов.

– А нельзя его прямо в багажнике и сжечь? – спросил Сэм.

– Заманчивое предложение, но можно в процессе подорвать машину. Не то что бы это стало большой потерей, – добавил Дин. – Давай, чем скорее с этим покончим, тем лучше.

Сэм кивнул, и они принялись за дело. В вони был только один положительный момент: по крайней мере, Сэм окончательно проснулся.

***

Конрад стоял, обнаженный, на коленях на полу того, что некогда было складом велосипедной фабрики Кингстона. Здесь не было электричества, причем уже много лет, но это его не беспокоило. Окна были грязные, замызганные, но для его нужд света пропускали достаточно. И потом, электрический свет все еще был для Конрада несколько в новинку. Большую часть своего долгого существования он обходился свечами и лампами. Если мир изменился, это не значит, что ему тоже нужно меняться. Иногда старое лучше нового.