Врывалась буря(Повесть)

Пламя лампы несколько раз качнулось, размыв на стене тень Егора. Хлопнула входная дверь, Егор вздрогнул, прислушался. На всякий случай вытащил из стола наган, положил на стол. Незнакомец загремел кружкой бачка, налил воды, напился, шумно вздохнул. По вздоху Егор узнал Сергеева. Но когда он вошел, Егор поразился его виду. Лицо было в саже, черное, рубаха разорвана, прогорела в нескольких местах и кожаная куртка.

— Здравия желаю! — угрюмо сказал он.

— Здравствуй, Василий Ильич, — вздохнул Егор.

— Смотрю, свет, зашел… — он замолчал, опустив голову и, глядя в пол, вдруг заговорил: — Не поверишь, в гибели Бугрова свою вину чую!.. Это же надо так кому-то все было закрутить… Бегал сегодня по огню да одно думал: вот, кабы и мне сгореть в огне, как Бугров! А вышел, глянул в глаза Нины Васильевны, и так резануло болью, что чуть сознание не потерял. Хорошо, хоть стыд остался, не конченый, видно, еще человек, одно теперь утешение…

Егор слушал, глядя в темное окно. Черная ночь плескалась теперь за ним, лишь кое-где угадывались светлые точки, горели за оконницами керосиновые лампы. Сергеев еще говорил, клял себя, да Бугрову уже не поможешь, надо теперь похоронить по-человечески, да жене с дитем помочь. Егор ждал Микова. Пришел Семенов, принес листки с опросами. Почерк в лупу надо рассматривать, буковки маленькие, закорючки, а не буквы.

— Садись, переписывай, чтоб к утру было готово, а Антонина придет, начнет печатать… Мокин еще там?

— Там был, — отозвался Семенов.

— Ты сделай-ка, Василий Ильич, чаю! — вдруг сказал Егор. — А я тут сбегаю одну вещь спрошу… Миков придет, пусть ждет!..

Егора точно вынесло из отдела. Как угорелый, он помчался к Антонине. Ведь если она подтвердит, что отца дома не было, значит, это где он мог быть, как не на станции, ждать, когда выбежит Бугров, чтобы поджечь турбину? И этот запах, и эти суетливые глазки, и подобострастный шепот, все говорило о его причастности. Егор ворвался как очумелый в дом Мокиных.

— Слыхала? — спросил он.

— Ага, — испуганно закивала Антонина.

— Где отец-то?.. — как бы ненароком спросил Егор.

— Дак на станцию побежал…

— Он что, дома был? — удивился Егор.

— Да, а как же? — Антонина испуганно взглянула на Воробьева. — Мы вечерять сели, припозднились седни немного, отец уж в семь пришел, а корова-то тельная была, дак разродилась, ну мы пока обмыли да вытерли, до восьми аж провозюкались, в восемь я ужин только стала собирать, тут соседка с шитьем прибежала, отец пришел, раскричался, ну, сели вечерять…

— Во сколько? — спросил Егор.

— Да уж где-то в девятом, если не около, я на часы-то посмотрела, когда в рельс бить стали…

— Сколько было, когда стали бить?.. — уточнил Егор.

— Минут десять десятого, — вспомнила Антонина.

— И отец побежал?..

— Да побежал… — кивнула она.

— Понятно… — помрачнел Воробьев.

Егор так огорчился происшедшим, что, выйдя от Антонины, долго не мог двинуться дальше, будто отойди он сейчас от дома Мокиных, и все пропало. Ведь так все убедительно складывалось, одно к одному, так логично и то, что еще невероятным казалось вчера, сегодня становилось неопровержимым. Даже убийство жены и собственный провал вписывались в зловещую фигуру Мокина, и близкая надежда на разоблачение злодея придавала Егору сил. А тут как обухом по голове. Еще полчаса назад, торопясь в мокинский дом, он летел сюда как на крыльях, а сейчас голова свинцовая, дала себя знать усталость. Если не Мокин, то кто тогда? Кто? Кто?!

Егор вздохнул и стал медленно подниматься на угор.

Если это все-таки Левшин или кто-то другой, то надо отдать ему должное: пока он хитрее, изворотливее и точнее их. Пока…

Миков был уже на месте и, увидев Егора, расплылся и торжествующей улыбке.

— Что?.. — не смея еще поверить, спросил Егор. — Из Москвы не звонили? — спохватившись, спросил он у Сергеева.

— Нет, не звонили, — покачал головой тот. — Чай готов! — объявил Василий Ильич.

— Нож на экспертизе, но чую: тот! — выпалил Миков.

— А их опросил? — закуривая, сел в свое кресло за столом Егор.

— Подожди! — остановил его Миков. — Опросил только Рогова, поскольку ему предъявил официальное обвинение, иначе как объяснить появление экспертов. Любопытная картина получается.

— Я тебе, помнишь, что давеча про Рогова говорил, — встрял в разговор Сергеев. — Вот оно! — глаза у Сергеева загорелись.

— В общем, дело такое… — заговорил Миков. — Рогов был вместе с Левшиным, а тому вдруг сделалось плохо, у него осколок какой-то под сердцем, и Рогов его еле откачал. Ну, по этому поводу Рогов побежал в буфет за стопарем и жратвой, на деньги Левшина! — Миков хитровато сощурил глазки и поднял вверх указательный палец. — Потом они выпили, стали чай пить, и рельса зазвонила…

— Сколько Рогов отсутствовал? — спросил Егор.

— Он говорит, минут пять-десять…

— В это время Рогов и позвонил! — вставил слово Сергеев.

— Да, в это время кто-то и позвонил, — кивнул Миков.

— Заскочил к себе и позвонил! Что тут гадать?! — махнул рукой Сергеев. — Надо брать, я считаю! Рогов, вот и вся разгадка!

— Вся, да не вся, — задумчиво проговорил Миков, — Станцию он не поджигал…