Всадник

– Я пережил всех своих детей. Нет для отца страшнее участи, чем собирать погребальный костер для своего ребенка. Но пока по моим жилам течет жизнь, я не допущу, чтобы костер собирали по тебе. А теперь, я оставлю тебя, нужно отдохнуть с дороги. Кости уже не те, что в шестьдесят.

Оставшись в одиночестве, Мазсе распорядился, чтобы убрали со стола, затем, сидя на троне, он погрузился в раздумья. Чувство тревоги сковывало его изнутри. Мысли о своем племени, об отце, о братьях не давали ему покоя. Вспомнил он и рыдающую мать над телами своих братьев. С одной мысли он перескакивал на вторую со второй на третью, пока не поймал себя над одним главным вопросом.

– А дальше что? Нет, настоящий вождь не должен сомневаться в себе и в своих решениях. Я должен уверенно вести своих всадников вперед.

С этим решением Мазсе побрел к одному человеку, который мог его понять. Когда Мазсе вышел на улицы города, солнце весело высоко над горизонтом, на небе не было ни облачка. Как и предрек Иданфирс, день выдался очень жарким. Мазсе не торопясь побрел в сторону храма. На своем пути он встречал Антерольцев, которые радостно приветствовали его. Мазсе спокойно говорил с ними на их языке, иногда даже записывал их просьбы и передавал Эдвину.

Сератае, в основном бывшие воины Марсагета, враждебно относились к выжившим антерольцам, которых в городе стало гораздо больше чем самих сератаев. Мазсе не раз замечал, как какой-нибудь сератай плевал при виде освобожденных им рабов.

Жителями Антерола полностью занимался Эдвин, которого они называли архиепископом. Мазсе лишь наблюдал за тем, какие Эдвин раздавал людям указания. Начали засеивать поля, из семян того зерна, которое удалось спасти после нашествия сератайской орды. Большинство выживших бежали в соседние королевства, а те, кто осмелился остаться, камень за камнем восстанавливали город, сеяли зерно, добывали уголь и железо, трудились и делали все как говорил им монах.

Храм за последнее время так же преобразился. Мазсе казалось, что он уже не в том полуразрушенном здании со стенами, залитыми кровью. Теперь он напоминал настоящий дворец. Повсюду висели красивые гобелены, в коридорах, словно из земли, выросли мраморные статуи. А на алтарях, к изумлению мальчика, появилась золотая и серебряная утварь.

– Господин! Не ожидал Вас сегодня увидеть. – Поприветствовал Мазсе, выбежавший в коридор Эдвин.

– Я беспокоился о твоем здоровье. Решил проверить как ты. И к тому же я вчера увлекся одной книгой, хотел бы сегодня её дочитать.

– Право не стоило, я в добром здравии, но благодарю за беспокойство. А что за книгу Вы взяли для прочтения?

– Царство Дахейское. – Ответил Мазсе и продолжил путь к своей келье.

– Неплохая книга и написана доступно, только вот недостоверна она. – Ответил монах, быстро перебирая ногами, пытаясь не отставать от мальчика.

– То есть недостоверна? – Остановившись, переспросил Мазсе.

– Она написана священником Сеймуром из Живого города. А у него был свой взгляд на происходившее в те года события, которые он считал дикими и бесчеловечными, поэтому и всех дахейцев окрестил дикарями.

– Лучшие книги о южных царствах написаны учеными с юга. Но у нас очень мало переводов таких книг и все они, скажем так, не точны.

– Тогда ты сам расскажи мне о дахейцах и, вообще, о южных царствах.

– Хорошо, – улыбнулся монах, – пройдемте в читальный зал. Что именно вы хотите узнать?

– Все. Богаты ли они так, как рассказывал отец? Насколько опасны? Кто ими правит?

Эдвин усадил Мазсе за большой стол из красного дерева, в северной части павильона, а сам отправился на поиски нужной ему книги.

– Нашел! Вот на этих страницах написана история дахейцев с момента Великого разлома. – Воскликнул Эдвин и вернулся к Мазсе с большой книгой в переплёте из грубой кожи.

Мазсе открыл книгу и пролистал пару страниц.

– Вся на дахейском. Ты знаешь этот язык?

– Конечно. Антерол граничит с Дахеей, поэтому торговцы этого царства, частые гости в нашей столице. Собственно, у одного из таких я и приобрел эту книгу.

– Когда-то Дахея была лишь провинцией в империи великого визиря Рустама. Но с его смертью империя распалась на три части, затем каждая раскололось ещё на две, и до недавнего времени в южных царствах можно было насчитать свыше ста различных царств, во главе каждого из которых стоял свой визирь, считавший себя единственным законным наследником Рустама. Из-за права носить его имя начинались войны, во имя его вырезались народы и сжигались города. Ему приносились жертвы, посвящались победы. Дошло до того, что ему начали возводить храмы и возносить молитвы. – Эдвин неодобрительно покачал головой.