Всадник без головы

— О, так вы думали, что я заблудилась? Вот чего мне надо было опасаться!

— Не только этого. Предположим, вы могли столкнуться с…

— …с индейцами? — быстро проговорила Луиза, не дав мустангеру закончить фразу. — А если бы это и случилось? Ведь у нас теперь мир с команчами. Я думаю, что они не причинили бы мне никакого вреда. Так сказал майор, когда мы ехали сюда. Даю вам слово, что я была бы даже рада такой встрече и, во всяком случае, не стала бы избегать ее. Как бы мне хотелось видеть этих благородных дикарей, мчащихся верхом на лошадях по родной прерии! Но не таких, каких я видела на днях в поселке, одурманенных «огненной водой» бледнолицых.

— Я восхищен вашей отвагой, мисс Пойндекстер, но, если бы я имел честь быть одним из ваших друзей, я посоветовал бы вам быть немного осторожнее. «Благородный дикарь» не всегда бывает трезвым и в прерии и не всегда столь благороден, как вы думаете. И если бы вы повстречались с ним…

— …и он позволил бы себе что-нибудь, я ускакала бы от него и вернулась бы к своим друзьям. На такой быстроногой лошади, как моя милая Луна, вряд ли кому удастся догнать меня. Ведь и вам, мистер Джеральд, нелегко это далось? Не правда ли?

Мустангер смотрел на креолку широко открытыми глазами, полными изумления и недоумения.

— Неужели вы хотите сказать, — наконец вымолвил он, — что могли остановить мустанга? Разве он не понес вас? Значит ли это, что…

— Нет, нет, нет! — быстро ответила всадница, немного смутившись. — Мустанг действительно понес меня, но только вначале, а потом я… я увидела — уже под конец, — что могу остановить его, натянув поводья. Я так и поступила — вы ведь видели, не правда ли?

— И вы могли остановить его раньше?

Этот вопрос был вызван неожиданной догадкой, и мустангер с волнением ждал ответа.

— Быть может… Стоило мне покрепче натянуть поводья… Но должна признаться, мистер Джеральд, что я очень люблю мчаться быстрым галопом, в особенности по прерии, где нет опасности раздавить чью-нибудь курицу или поросенка.

Морис был изумлен. Его родина славилась смелыми женщинами, умеющими справиться с самой горячей лошадью, но никогда еще не встречал он такой отважной и искусной наездницы.

Удивление, смешанное с восхищением, помешало ему ответить сразу.

— По правде сказать, — продолжала девушка с чарующей простотой, — я не жалела о том, что лошадь понесла. Пустая болтовня и бесконечные комплименты утомят кого угодно. Мне захотелось подышать свежим воздухом и побыть одной. Так что, в конце концов, мистер Джеральд, все вышло очень удачно.

— Вам хотелось побыть одной? — спросил мустангер с разочарованным видом. — Простите, что я нарушил ваше уединение. Уверяю вас, мисс Пойндекстер, я следовал за вами только потому, что, по моему мнению, вам грозила опасность.

— Это очень любезно с вашей стороны, сэр. И, так как теперь я знаю, что опасность действительно была, я искренне благодарна вам. Вы ведь имели в виду индейцев?

— Нет, я, собственно, думал не об индейцах.

— Какая-нибудь другая опасность? Скажите, пожалуйста, какая, и впредь я буду более осторожна.

Морис ответил не сразу. Неожиданный звук заставил его обернуться, он словно не расслышал вопроса собеседницы.

Креолка поняла, что внимание мустангера чем-то отвлечено, и тоже стала прислушиваться. До ее слуха донесся пронзительный визг, за ним еще и еще, потом послышались удары копыт… Звуки нарастали, сотрясая тихий воздух.

Для охотника за лошадьми это не было загадкой, и слова, которые сорвались с его уст, были прямым, хотя и непреднамеренным, ответом на вопрос креолки.

— Дикие жеребцы! — воскликнул он взволнованным голосом. — Я знал, что они должны быть в этих зарослях. Так оно и есть!

— Это та опасность, о которой вы говорили?

— Да.

— Но ведь это только мустанги! Что же в них страшного?

— Обычно их нечего бояться. Но именно теперь, в это время года, они становятся свирепыми, как тигры, и такими же коварными. Разъяренный дикий жеребец опаснее волка, пантеры или медведя.

— Что же нам делать? — спросила в испуге Луиза и подъехала поближе к человеку, который однажды уже выручил ее из беды; с тревогой глядя ему в глаза, она ждала ответа.

— Если они нападут, — ответил Морис, — у нас будет только два выхода. Первый — это взобраться на дерево, бросив наших лошадей на растерзание.

— А второй? -спросила креолка со спокойствием, которое говорило о мужестве, способном выдержать самое тяжелое испытание. — Все, что угодно, только бы не оставлять наших лошадей! Это недостойный выход из положения.

— Мы и не можем этого сделать. Поблизости не видно ни одного подходящего дерева, и, если они на нас нападут, нам остается только положиться на быстроту наших лошадей. К сожалению, — продолжал он, внимательно оглядев крапчатую кобылу, а затем своего коня, — им слишком много досталось за сегодняшний день, и оба сильно устали. В этом-то и беда. Дикие жеребцы вряд ли утомлены…

— Не пора ли нам трогаться?