Всадник без головы (худ. Н. Качергин)

— Вовсе и не надо, чтобы вы шли против закона. Ничего подобного, майор. Нужно только, чтобы вы пошли против тех, кто хочет забрать закон в свои руки и исказить его в свою пользу. А у нас есть такие люди в сеттльменте, и если им не помешать, они наверняка это сделают. Особенно опасен один человек…

— Кто?

— Будьте добры только сохранить это в тайне, майор. Я знаю, что вы мне это пообещаете.

— Мистер Стумп, все, что происходит здесь, сохраняется в полной тайне. Говорите совершенно спокойно все, что вы думаете.

— Так вот, я думаю, что человек, который совершил это убийство, не Морис-мустангер.

— Это и мое мнение. А еще что вы можете мне сообщить?

— Я мог бы и еще кое-что добавить. Но это всего лишь мои предположения, они могут оказаться неверными. И лучше будет, если я промолчу о них до своего возвращения с берегов Нуэсес. После этого я с радостью поделюсь с вами теми сведениями, которые у меня имеются теперь, и теми, которые, быть может, мне удастся собрать в прерии. Можете ли вы обещать мне три дня?

— Три дня?

— До начала суда.

— Я обещаю вам, мистер Стумп. Несмотря на то что, быть может, мне придется рисковать своим положением, я даю вам слово, что в течение трех дней Морис-мустангер не выйдет с гауптвахты. Невинен он или виновен, но это время он будет под моей защитой.

— Вы верный друг, майор! И я когда-нибудь еще докажу вам, насколько я это ценю. Мне больше нечего сказать вам, только я прошу сохранить все в тайне. Здесь есть люди, которые, как только узнают, чего я добиваюсь, готовы будут перевернуть небо и землю, чтобы воспрепятствовать моим намерениям.

— От меня они не дождутся поддержки, мистер Стумп. Вы можете спокойно положиться на мое слово.

— Я знаю, майор, я знаю это! Спасибо вам за доброе участие!

Распростившись с майором, охотник направился к площади, где ждала его старая кобыла.

Не доехав до границы плантаций Пойндекстера, Зеб стал подниматься по крутому склону на равнину. Там охотник остановился в раздумье под тенью акации.

— Чорт побери! — пробормотал Зеб. — Лошадь Кольхауна отсутствовала в ту же ночь и вернулась домой вся взмыленная. Что это может означать? Будь я проклят, если его-руки не замараны в этом грязном деле! Я все время так и думал. Только слишком нелепо предполагать, что Кольхаун убил двоюродного брата. Конечно, он способен на любую подлость. Но я не понимаю, для чего это ему понадобилось. Если бы он мог рассчитывать после смерти старика стать наследником вместо Генри, это можно было бы понять. Но это не так. Старому Пойндекстеру не принадлежит больше ни одного акра, так же как и ни одного негра. Все захватил этот мерзавец. И почему ему нужно было отделаться от двоюродного брата? Они никогда не были в дурных отношениях. Но тут замешался мустангер, затем эта ссора, фальшивые индейцы, мексиканская девица, всадник без головы и чорт только знает еще что! Иосафат! Это может запутать мозги самому лучшему стряпчему… Однако нельзя терять дорогого времени. С этим кусочком железа в руках мне, может быть, удастся добиться хотя бы частичной разгадки кровавой истории, а может быть, и полной. Но куда ехать?

Зеб посмотрел кругом, как будто ища ответа. Нет смысла начинать поиски в окрестностях форта или сеттльмента. Там вся земля испещрена следами лошадей. Лучше сразу же выехать в прерию и взять направление, пересекающее дорогу на Рио-Гранде. Да, так будет правильнее.

Проехав около мили к реке Нуэсес, Зеб повернул на запад. Наклонившись вперед, старый охотник сосредоточенно разглядывал траву по обе стороны от тропы.

Около мили проехал он, но тут что-то заставило его встрепенуться и быстро натянуть поводья.

Кобыла остановилась. Зеб соскочил с седла, сделал два-три шага вперед и опустился на колени; потом, вынув подкову из кармана, он приложил ее к отпечатку копыта, отчетливо выделявшемуся на траве.

— Точь-в-точь! — воскликнул охотник. — Так вот они, следы предателя, а может быть, и убийцы!

Глава LXXIII ОСТРОВОК В ПРЕРИИ

Огромный табун диких лошадей в сто, а иногда и в триста голов на пастбищах привольной прерии невольно привлекает внимание путешественника, и он наверняка остановится, пораженный грандиозной картиной. Коренной же житель Техаса равнодушно проедет мимо и лишь подумает про себя: «Табун мустангов». Он скорее удивится, если увидит, что пасется только одна лошадь, — это покажется ему странным, и он задумается: не дикий ли это жеребец, изгнанный из своего табуна, или, быть может, верховая лошадь, отставшая от группы путешественников?

Опытным глазом житель прерии не замедлит определить, что это за лошадь. Если она пасется с удилами во рту и с седлом на спине, тогда сомнений не будет. Единственно, над чем придется дальше задуматься, — это как она ушла от своего хозяина.

Но если всадник сидит у нее на спине, а лошадь все-таки пасется, тогда остается только подумать, что ее седок просто садовая голова и лентяй, который не догадался сойти, чтобы дать лошади возможность пастись в более естественном состоянии.