Всадник для дракона (СИ)

— Ты права. Это заметно меньше, чем выпускает ваша знаменитая Школа, поэтому мы и согласились ждать, признав с годами ее неоспоримую ценность. Кайрэн, несмотря ни на что, двигался в правильном направлении… просто очень медленно. А вот то, что он в итоге совершил…

— Ты сделал хорошее дело, когда покинул Круол, — подтвердил Амстериокс, обратившись к сыну. — Сам того не ведая, ты помог многим своим будущим братьям встать на крыло. По сути, ты делал то же, что и мы, когда обустраивали гнездо — учил, направлял, готовил… и, как ни удивительно, у тебя получилось гораздо лучше, чем у нас. Да, пусть твои птенцы еще слабы, пусть большинство их них пока только нащупывают дорогу к полноценному слиянию, но верный путь ты каким-то образом указал. И я должен поблагодарить тебя за это… хотя, если бы не ваше с Рэном упрямство, твои проблемы могли бы решиться гораздо раньше.

Кайрэн неохотно кивнул.

— Я не пришел к тебе за помощью потому, что ты учил меня искать решения самостоятельно. И всегда повторял, что просьба — это признак слабости, а мне не хотелось ее признавать.

— Ты невнимательно меня слушал, ученик, — сокрушенно вздохнул Князь Рогнар. — И, видимо, забыл о том, чем отличается слабость от незнания. Но в чем-то твой упрек заслужен: приложив все силы к тому, что скрыть от потомков наши возможности, мы где-то… местами… перегнули палку. И кто-то мог вовсе решить, что драконы для нас — не более чем мясо для костров.

Я кашлянула.

— Почти то же самое я слышала недавно от Ланы.

Рогнарокс виновато развел руками.

— Мы не отказываем в помощи тем, кто в ней действительно нуждается. Но твой избранник по своей воле выбрал такой сложный путь и предпочел идти по нему до конца. Конечно, мы присматривали за его успехами. Однако он упорно сопротивлялся элементарному интересу к своим делам и даже на легкое подталкивание отреагировал слишком бурно.

— Вытягивать из меня последние силы — это ты называешь «легким»?! — глухо рыкнул мой дракон, припомнив свою последнюю встречу с учителем. А может, и предыдущие встречи, наверняка закончившиеся похоже.

— Совсем уж легкие на тебя не подействовали, — со смешком признался Князь. — Тонкая хворостина даже не задела твою броню, хотя я очень старался быть деликатным. Но когда ты окончательно уперся и перестал что-либо воспринимать, мне пришлось взять палку побольше…

— Скорее уж, дубину, — с фальшивым сожалением вздохнул Хоккорэкс и стряхнул невидимую пылинку со своего балахона. — Но брат прав — даже я не смог найти другой способ заставить тебя раскрыть крылья, чем поставить на край пропасти и дать крепкого пинка.

Я поспешила сжать руку дракона, предостерегая его от опрометчивого поступка, но Кайрэн и сам удержался. После чего задумчиво на меня посмотрел, поднес мою ладонь к своим губам, с каким-то новым выражением посмотрел на Князей и… тихо сказал:

— Спасибо.

Они только хмыкнули, молча принимая скупое изъявление благодарности, но я видела, чего дракону это стоило и как много всего он вложил в это короткое емкое слово. Увидели, разумеется, и они, поэтому вскоре улыбнулись — с удовлетворением и искренней радостью от того, что в Веере появилась еще одна цельная Пара.

— У вас еще остались вопросы? — насмешливо поинтересовался Рогнарокс, когда мы посмотрели друг на друга и с силой переплели пальцы, желая, чтобы теперь, когда все выяснилось, нас поскорее оставили в покое.

Правда, услышав Князя, я встрепенулась.

— Да. У меня один.

— И почему я не удивлен? — мысленно возвел глаза к небу Кайрэн.

— К тебе у меня тоже вопросик имеется… но я задам его позже.

— Спрашивай, дитя, — улыбнулся Рогнарокс, когда мой дракон негромко зарычал. Так, для виду, поскольку у него уже были планы на этот вечер, помимо того, чтобы удовлетворять мое любопытство. Интересные такие планы, прямо скажем, соблазнительные… я даже порозовела, когда их увидела, поэтому поспешила повернуться к Князьям.

— Мне непонятна вот какая вещь… раз уж люди и те разумные существа, существа, которым досталась вторая половинка Искры, были созданы Творцом из плоти его единственного сына… и раз уж по этой причине мы в каком-то роде тоже можем считаться Его детьми… то почему тогда он лишил нас права на ошибку? Почему за всю свою жизнь нам дозволено позвать свою половинку лишь один-единственный раз? Разве это не жестоко по отношению к тем сущностям, которые не сумели обрести себя из-за какой-то досадной… быть может, даже случайной… мелочи? Разве нельзя было дать нам еще одну возможность? Зачем лишать тех, кто спит сейчас в Вечности, единственного шанса на возрождение?