Здесь представлена первая глава второй книги "Всадника мёртвой Луны" - "Bo власти Тьмы". Она кратко описывает череду событий, произошедших в Граде вечной тени с людьми из отряда Тайноведа, застрявшими там после внезапной и совершенно ими не предвиденной Гибели Чёрной Крепости.
Фэнтези18+Васильев Александр Валентинович
Всадник Мёртвой Луны 001 ("Неожиданное наследство")
Книга вторая "Всадника мёртвой Луны" - "Во власти Тьмы"
Неожиданное наследство
Владислав, сложив за спиной руки, с крепко сцепленными ладонями, стоял у среднего проёма большого, трёхстворчатого окна в рабочей комнате у Тайноведа, и задумчиво, отрешенно смотрел на возвышающийся перед ним стеной серо-чёрный склон горного кряжа, круто вздымающегося к высоко лежащему излому перевала. Средний проём, в отличие от двух других - просто прямоугольных, был гораздо выше, и венчался изящной аркой с бегущими по ней растительными узорами листьев и виноградных гроздьев. Он отделялся от соседних проёмов узкими полосками стены, выглядевшими как прямоугольные колонны. Впрочем, изнутри здесь действительно были пристроены - словно прилипли, и четыре настоящих, небольших, круглых колонны, с затейливыми навершиями - две в проёмах меж оконными отверстиями, и две - по краям окна.
Поскольку окно было пробито в округлой стене, то оно также изгибалось, следуя её округлости. И поэтому Владислав стоял как бы внутри некоего такого полубалкончика. Над боковыми оконными проёмами круглые колонны, поверху, соединялись меж собою изящным, прямым, напоминающим квадратный деревянный брус навершием, с сильно оттянутыми, на верхней своей грани, углами, также покрытыми растительными узорами, и образующими, вместе с колоннами, на которых они покоились, как бы две буквы "П" по бокам среднего проёма, сцепленными, меж собою, венчающей отверстие этого проёма аркой. Всё это составляло весьма изящную и затейливую конструкцию, выполненную из белоснежного мрамора, которой Владислав никогда не уставал любоваться. Чувствовалось, что всё тут было выполнено с замечательным мастерством, и глубоким художественным вкусом.
Правда - с точки зрения оборонной, это окно смотрелось весьма странно в теле боевой башни, да ещё и на уровне её второго этажа, пусть и вознесенного ввысь огромным залом её этажа первого. Впрочем - кроме железных, кованных, уже насквозь проржавевших ставен, каждый проём окна мог быть моментально закрыт и спрятанной в стене толстенной стальной шторой, с бойницей посредине, спускавшейся вниз лёгким движением руки с помощью затейливого механизма, также скрытого в стене. Шторы эти, вкупе с механизмом, в отличие от ставен, были в великолепном состоянии, хорошо смазаны, и тщательно ухожены. Что Тайновед с явным удовольствием и показал Владиславу в действии уже в их первое посещение этой комнаты, куда они и наведались немедленно же - после недавней катастрофы.
Тогда, сразу же после завтрака, не более улыбчивого, нежели предшествовавший ужин, Тайновед немедленно взял быка за рога, и тут же, после того, как Ладненький с Вырвиглазом очистили стол от остатков еды и бутылок с выпивкой, против которой командир возражать отнюдь не стал, он и провёл что-то вроде общего света, где, дождавшись полной тишины от устраивающейся на стульях, отодвинутых от стола, команды, командир, внимательно и сурово оглядев их всех по очереди, произнёс следующую речь.
- Друзья мои! Сотоварищи в битвах и походах! Мне сейчас очень тяжело говорить вам всё это, но - вы же знаете, я человек прямой, так что не буду ходить вокруг да около. Да - вчера там, за горами, с полной очевидностью произошла какая-то совершенно ужасная катастрофа! Судя по тому, что мы с вами вчера видели - и в небе над горами, и здесь - в этой крепости, мы можем заключить совершенно однозначно, что там, где ещё недавно стояла крепость Высочайшего - там сейчас, скорее всего, можно будет увидеть лишь её развалины. А возможно - там совершенно не осталось даже и никаких её остатков!
- А..Что же Высочайший-то, сам?.. - Тревожно вопросил Весельчак, впиваясь в лицо командира затравленным, испытующим взглядом.
Тот остановился, чуть помолчал, опустив глаза долу. А потом поднял на Весельчака взор грустный, и совершенно придавленный.