Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

— Дирборн — это пригород Детройта, города, который когда-то был четвертым по населению городом Америки и средоточием автомобильной индустрии. В пятидесятые годы двадцатого века в нем проживало почти два миллиона человек, и в нем же находились заводы «Форда», «Крайслера», «Дженерал Моторс», «Паккарда» и «Студебекера». Казалось бы, живи и радуйся. Ан нет, сначала по позициям Большой Тройки ударил нефтяной кризис семьдесят третьего. Ведь их автомобили не могли конкурировать с куда более экономичными европейскими и японскими моделями. Потом был энергетический кризис семьдесят девятого, который нанес второй удар. И финансовый две тысячи восьмого, который чуть было не уничтожил всю автомобильную промышленность США. В то время заводы закрывались один за другим, а рабочие с семьями уезжали из города. Вместе с ними уезжали и состоятельные горожане: «доавтомобильная» градостроительная структура Детройта никак не сочеталась с тезисом «Каждой семье по автомобилю». В итоге центр города начал умирать. Кстати, забыла упомянуть негритянский бунт шестьдесят седьмого, во время которого полиция утратила контроль над городом, и бардак восьмидесятых, когда местные афроамериканцы сжигали на Хэллоуин заброшенные дома — белые, перепуганные таким беспределом, начали сваливать куда подальше. В итоге к двадцатым годам двадцать первого века в нем осталось чуть более полумиллиона человек, четверть из которых не работала, а треть жила за чертой бедности. Само собой, Детройт пытался трепыхаться — принимал программу сноса заброшенных зданий и тэдэ, но без толку: в тринадцатом году он объявил себя банкротом, а потом постепенно превратился в один из опаснейших городов США, уровень убийств в котором раз в пятнадцать выше, чем в Нью-Йорке!

— Да уж… — озадаченно выдохнул я. А девушка, собравшись с мыслями, закончила начатый монолог:

— В итоге мы с тобой сидим в каких-то десяти-пятнадцати километрах от его центра, в котором когда-то было, что посмотреть. Но не увидим ни Масонский храм, ни оперу, ни Собор Святого Таинства, не зайдем в музей Форда, Кобо-Центр, аквариум и Институт Искусств, не прогуляемся по восьмикилометровой набережной, по острову Белль Айл и по парку Anna Scripps Whitcomb Conservatory. Да, можно попросить Элизабет, чтобы нас прокатили по мосту Амбассадор, свозили в греческий квартал или Корктаун, но это будет похоже на погребальную тризну. А мне хочется чего-нибудь теплого и светлого…

Глава 21

21 декабря 2041 г.

…Открывать глаза всего через три с половиной часа после приезда из клуба «Акинак» было страшно лениво, но будильник на часах, поставленный в ультимативный режим, отказывался отключаться без тридцати приседаний подряд, так что пришлось вставать и приседать. Смеша Таньку с Леркой, почему-то вернувшихся в сознание значительно легче меня, «эротическим шоу от бойца ММА».

Истерический хохот этой парочки разбудил еще и Аню. Но, торопясь присоединиться к начавшемуся веселью, она спросонья впоролась в кресло, а я, услышав грохот, раздавшийся из гостиной, успел натянуть трусы. Увы, за эти мгновения двадцать два повторения упражнения бесславно обнулились, и мне пришлось начинать заново. Да еще и с «рюкзачком» за плечами: заявив, что для настоящего Всадника Апокалипсиса тридцать приседаний — это не нагрузка, Голикова запрыгнула мне на спину и изобразила «самое доброе, милое и сексуальное утяжеление во всей Вселенной»!

Как и следовало ожидать, этот тезис был мгновенно оспорен двумя другими «утяжелениями», в результате чего следующие полчаса дамы грызлись не на жизнь, а на смерть. Хорошо, что не в спальне, а «помогая» соперницам умываться, расчесывать волосы, одеваться, завтракать и т. д. Кроме того, в спорных ситуациях, которые, конечно же, возникали с завидной регулярностью, докапывались до меня, требуя, чтобы я исполнял обязанности независимого арбитра. Однако я упирался руками и ногами, понимая, что любое решение, принятое в этой роли, закончится еще большим бардаком.

Увы, «за проявленную черствость, индифферентность и издевательский смех» меня отлучили сразу от трех прелестных тел. Аж на время спуска в лифте с двадцать седьмого этажа до нашего уровня подземного гаража. Зато перед машинами эти самые «прелестные тела» устроили очередную веселую разборку, выясняя, кто поедет со мной, а кто «закосит под лохушек без любимого мужчины».

Мини-турнир по игре «Камни, ножницы и бумага» закончился победой Лерки, поэтому она, продемонстрировав менее удачливым подружкам язык, запрыгнула на пассажирское сидение моего «Уничтожителя», а расстроенные Танька с Анькой понуро забрались во второй, организовали конференцсвязь и заявили, что готовы выдвигаться.