Всадник рассвета

– Дело в том, что у верховного бога степняков-кочевников Папая есть дочь, которую он хочет выдать за кого-нибудь из северных богов, а ты, на наш с Ладой взгляд, лучший из всех! – нагло сподхалимничал я.

– Что касается меня, то здесь ты, конечно, прав! Никакой тщедушный греческий Борей не в силах противостоять Позвизду! И пусть, Посланник, ты поназаключал всевозможные мирные договора, но никто и никогда не посмеет помешать мне схватиться где-нибудь над океаном с южным ветром. Ты не можешь даже представить себе, что происходит на морях, когда над ними в небесной вышине сшибаются в схватке северные и южные ветры! Что касается Папая, то я хорошо знаю его дочь Агни. Она лихо скачет по степи на своих необъезженных скакунах с ветром наперегонки! Такая подружка мне по нраву, я обязательно залечу к Папаю. Пора, наверное, и мне заводить свой очаг и семью. Если у меня с Агни все сладится, то я твоей услуги, Посланник, никогда не забуду!

– Доброго пути тебе, Позвизд! – пожелала Лада на прощанье богу северных ветров.

Тот, собравшись было уже улетать, внезапно задумался и почесал затылок.

– Пусть северные моря еще немного побудут без штормов, а мне, пожалуй, лучше сейчас полетать над южными степями! – подмигнул Позвизд мне и Ладе, после чего вихрем умчался в небесную даль.

– Ну вот, кажется, и у него в жизни наметились перемены! – повернулась ко мне Лада.

– Пора бы и нам переменить свою! – в тон ей ответил я и обнял свою красавицу.

Вопреки моему ожиданию, Лада не прильнула ко мне, как обычно, а отстранилась.

– Что-то не так? – спросил я ее с немалым удивлением.

В ответ моя любимая попыталась было улыбнуться, но из этого ничего не получилось. Улыбка вышла жалкой и вымученной.

– Что случилось? – уже достаточно резко спросил я ее. – Скажи мне, я же вижу, ты что-то скрываешь от меня!

– Я ничего не скрываю, – ответила мне богиня весны. – Я просто не хотела тебе ничего говорить!

– Это, по-моему, одно и то же! – усмехнулся я невесело. – Так в чем же дело, что мне не следует знать?

– Не говори со мной таким тоном! – сразу же насупилась Лада.

– Извини, дорогая, я несколько погорячился! – смягчился я сразу. – Но скажи мне все-таки, чем ты не хотела меня расстраивать?

– Хорошо, – кивнула мне Лада. – Я тебе все расскажу. Пойдем где-нибудь присядем.

Мы пошли в Ирийский сад на поляну, сели под деревом всех деревьев.

– Несколько дней назад ты говорила, что мне нельзя даже подходить к этому дереву, а не то что сидеть под ним! – сказал я своей невесте шутливо.

– То было несколько дней назад, а сегодня все изменилось! – грустно ответила мне Лада. – Ты хотел узнать, что я от тебя скрываю? Так слушай! Утром я была у отца. Таким Сварога я еще не видела никогда. Он был страшно взволнован и даже не пытался от меня этого скрывать. На мой вопрос, что случилось, отец ответил, что вокруг тебя начинается борьба каких-то великих сил, причем одна из этих сил добрая, а другая, наоборот, страшная. Величие этих сил таково, что никто, даже сам Сварог не имеет понятия, где начинается, а где кончается их могущество. Наш Ирий они могут испепелить в одно мгновение, да так, что от всех его обитателей не останется даже памяти. Он их так и назвал: Великое Небо и Великая Бездна. Далее отец рассказал, что скоро ты узнаешь о своем истинном предназначении, потому что все бывшее с тобой ранее ничего не значит для твоей настоящей судьбы. Небо только сейчас, после всех данных испытаний, определило твой путь. Еще отец сказал о том, что Бездна не желает этого пути, а потому готовится тебя уничтожить. Все это он попросил меня тебе рассказать именно под деревом всех деревьев, потому что только здесь нас никто не сможет подслушать, даже ветер и воздух! Но я все боялась начать этот разговор и тянула как могла, пока ты сам не вынудил меня это сделать.

– Когда я наконец узнаю свой путь? – спросил я у Лады.

– Этого не знает пока никто, даже отец! – Лада, дрожа, прильнула ко мне. – Мне очень страшно за тебя, любимый! Что нас ожидает впереди? Почему у нас было так мало счастья? Я так боюсь этой Бездны!

И моя любимая богиня разрыдалась как самая обыкновенная женщина.

– Ничего, как-нибудь прорвемся! Пока мы вдвоем, нам никто и ничто не страшно! Все образуется! Ты только верь мне! – успокаивал я ее как мог, хотя у самого на душе вовсю скребли самые черные кошки.

Да я и сам чувствовал, что только теперь мне предстоит выслушать свой настоящий и окончательный приговор и понять, для чего же я был столь бесцеремонно вырван из своей прошлой-будущей жизни и ввергнут во тьму веков, в этот безумный и нереальный мир мифов и былин.