Всадник с улицы Сент-Урбан

— На четверг мы договорились с Люком.

Это его, похоже, вконец доконало. Не возражал. Не грубил. Просто тихо, тихо пошел к выходу.

— А вот в пятницу я вечером свободна.

Однако в четверг всего за десять минут до момента, когда должен был прийти Люк, у Нэнси зазвонил телефон.

— Я еще дома, — сказал Люк. — И должен говорить быстро. Здесь Джейкоб Херш, помнишь его?

— Да, конечно.

— Зашел пригласить меня на обед. Как-то это неловко. И он весьма решительно настроен. Я ему говорю: у меня свидание, а он: ладно, приглашаю обоих! Ты как — не очень возражаешь?

Через несколько минут Джейк, сияющий, сидел на ее диване. Люк нервно постукивал ногтем по зубу. Нэнси разливала напитки.

— Лед я принесу, — вскочил Джейк. — Не беспокойся, Нэнси. Я уже знаю, где он.

— Я сама принесу лед, — ровным голосом проговорила Нэнси.

— Да пожалуйста-пожалуйста! Навязываться не стану.

Но, едва оказавшись в «Ше-Люба»[48], теперь уже Нэнси странным образом почувствовала себя лишней. То, как двое друзей лезли из кожи вон, соревнуясь за ее внимание — чуть не изо рта друг у друга выхватывая истории, тянули их каждый к себе, как два щенка тряпку, якобы в шутку, но каждый раз с подковыркой, — ее, с одной стороны, очень веселило, но вместе с тем и досада брала: ей-то ведь и слова не дают вставить! Люк рассказывал смешные анекдоты про актеров, занятых в постановке его пьесы, она смеялась, Джейк мрачнел.

— Расскажи лучше про того продюсера из Нью-Йорка, — целя в приятеля злобным взглядом через край стакана, предложил Джейк. — Ну, помнишь? Еще девицу который привел, специально чтобы ты ее…

— Вот, обрати внимание: Джейк свято хранит секреты, — не дал ему договорить Люк.

Тогда Джейк рассказал ей о том, как однажды ставил спектакль для «Гранада телевижн», а во время эфира один из ведущих исполнителей умер от сердечного приступа, и тут уж режиссеру досталось! Пришлось покрутиться, показать, что он умеет делать с камерами. Люк пригласил ее понаблюдать за съемками в Пайнвуде[49], в ответ Джейк тут же стал зазывать ее смотреть телеспектакль, сидя за режиссерским пультом.

Так они и дергали ее каждый к себе — наперебой, безостановочно, а в результате совершенно измотали, и она была несказанно рада, когда в конце концов пришла пора уходить. Джейк схватил счет.

— Мы возьмем такси, — сказал Люк, взяв Нэнси под руку.

Но Джейк, уповая на то, что скаредность Люка пересилит все, что угодно, лишь отмахнулся:

— Еще чего! Я отвезу вас. Нам по пути.

Джейк распахнул перед Нэнси переднюю дверцу, но она грациозно скользнула на заднее сиденье, поближе к Люку. Сука!

— Кого отвезем первым? — пропел Джейк.

— Мы едем к Нэнси.

И вот машина встала у ее двери, но Джейка никто «на рюмку чая» не пригласил.

— Тебя подождать? — спросил он Люка.

— Спокойной ночи, — отозвался тот, прежде чем со всей дури шандарахнуть дверцей. — И спасибо за обед.

Неблагодарный мудак! Второсортный писака! Джейк свернул за угол, переждал красный свет, потом вынужден был дать кругаля, чтобы не переть против одностороннего движения, и в результате остановился там же, где и был, только на другой стороне улицы. Выключил свет, стал ждать. Адонай, Адонай, сделай так, чтобы у нее оказались месячные! Пусть из нее течет кровь, из скотины этакой! Хотя ему-то — ой! — ему ли не похер, грязному гойскому ублюдку.

Прошло полчаса. Свет в гостиной погас, опустились шторы.

…О-о, — стонет она там, — о-о, твои руки сводят меня с ума-а! Пожа-алуйста, войди в меня скорее!

Дрожа от нервного возбуждения, Джейк прикуривал одну сигарету от другой.

…Но почему ты до сих пор такой мяконький?

Хх-хе-хе! Вслух усмехнувшись, Джейк хлопнул себя по коленке. Второсортный писака, жмот, скупердяй, к тому же у него еще и не стоит!

…Ну… ну, тогда я тебе полижу.

Ой, нет! Не позволяй ему, Нэнси! У него это… У него ангина Венсана![50]

Час прошел. Вот и в спальне свет гаснет. Пожалуй, при ближайшем рассмотрении не такая уж она и умница. Да и красавица сомнительная. И зубы у нее неровные.