Всадник времени

Проверил прочность крепления кошки, подёргав за шнур. Он видел, как она, прочно зацепившись, застряла между камней. Конечно, придётся оставить. Как потом снимешь снизу? Но в багаже подобных вещей по несколько штук. Так что, нормально.

Уже съезжая по шнуру, увидел летящих орлов. Оба беркута, следуя один за другим, летели обратно. Его увидели. Но пролетели прямо к гнезду. Он обратил внимание, что вблизи цвет этих огромных птиц с саженным размахом крыльев не чёрный, как кажется всегда издалека, а коричневый.

Когда полковник присоединился к каравану, там уже собирались в дорогу. Успел вовремя, не потеряв впустую ни минуты. И вдруг вспомнил, что гнездо беркута не сфотографировал, хотя сумка с фотокамерой была у него на плече. Осталось лёгкое чувство досады...

Дорога пошла снова по ущелью, которое вдалеке выходило в долину, где текла ещё быстрая, но уже не узкая, — саженей двадцати шириной, река Алай.

Время перевалило за полдень, но солнце стояло ещё высоко, согревая окрестность. Было намного теплее, чем утром. Горы уже слегка отражали солнечную теплоту, которую ночью снова поглотит ледяная бездна. Но сейчас было почти тепло, несмотря на высоту.

Редкая суховатая растительность на склонах стала проглядывать чаще по мере приближения к долине, дорога по ущелью спускалась ниже. Ярко-зелёный кустарник по берегу реки, уходящей в долину, удивительно непривычно смотрелся рядом с высокогорным снегом. Эти сочетания красок своей необычностью и радовали глаз, и тревожили.

К вечеру спустились в долину, где река Алай расширилась, зелень на её берегах стала густой, а вода краснокирпичного цвета. Потоки подмывали глинистую почву и со временем обрушали её, образуя в склонах гор, у подножий, пустоты и пещеры. А вода в Алае, куда стекались горные ручьи и потоки, становилась красной, словно огненный закат оставил в реке своё пламя.

Чтобы ознакомиться поближе с жизнью киргизов, экспедиция задержалась в долине на два дня. Полковника это, конечно, тоже устраивало. И с военной точки зрения, поскольку, хоть и под Россией Киргизия, но всё-таки — край, пограничье. Ну и, как учёного, его интересовало многое: нравы, быт, обычаи. Одно дело — стоянка принца и царицы в горах, другое — большое поселение в долине. Тоже, конечно, юрты, отары, стада.

Да и на большой праздник попали.

Ровное огромное поле было выбрано для скачек. Вдоль берега Алая, над его красной водой, стояли юрты, много юрт.

Беловойлочные — для особо почётных гостей, аксакалов, старейшин клана или рода. И светло-серые юрты — для гостей и участников праздничных состязаний, для тех, кто пониже рангом.

Очаги с жарящимся мясом, отары овец, верблюды, кони.

Седой аксакал Мамбет-алы с совершенно белыми усами и небольшой бородкой с почтением поприветствовал прибывших. Сложив руки лодочкой, слегка кивнул и пригласил принять участие в празднике. Киргиз — слуга барона Махмуд, — переводил киргизскую речь только изредка. Поскольку аксакал больше говорил по-русски и понимал всё, что ему говорил финский учёный. Гости представились.

— Почтенные господа! Прошу вас оказать нам честь своим присутствием на празднике. Сегодня свадьба. Два больших рода соединяют судьбы своих детей — жениха и невесты. И будут конные игры и скачки. Вы — наши почётные гости.

— Спасибо, аксакал! Мы примем участие с радостью. Будем наблюдать за мастерством ваших джигитов, радоваться за них.

— Слава аллаху! Он милостив и велик! — завершил короткий разговор Мамбет-алы, которого гостям представили как местного манапа — хана или князя.

Ночью гости отдохнули в чистых и просторных юртах. Коней свели в сторону, привязали к коновязи. А на утро всё было готово к празднику.

На широком и ровном зелёном поле с короткой травкой начинались игры. Кто-то сел на траву, постелив, сложенную овечью шкуру. Кто-то наблюдал стоя.

Сотни всадников были готовы к состязаниям. И сразу же огромное их количество кинулось в игру, в центр поля. Они скучились, стремительно вертясь вокруг друг друга. Но вот из конной толпы вырвался один. Было хорошо видно, как этот молодой, худощавый конник на белом скакуне в руках держал обезглавленного, натёртого жиром барана. Он блестел на солнце.

Счастливец с добычей вихрем понёсся в сторону финиша, но не тут-то было. Через несколько секунд его догнал соперник. Широкоплечий всадник на гнедом жеребце как-то ловко сумел выхватить барана. Но сам не проскакал и десяти саженей, как на него навалились ещё два соперника.

Игра увлекала. Полковник с явным интересом и соучастием следил за скачкой, за борьбой конников. Они одеты были по-разному, кто-то в белой рубашке, кто-то в рубашке с чёрной жилеткой, отделанной белыми узорами. А кто-то совсем без рубахи с голым торсом. Хотя здесь, в горной долине на высоте полверсты, а может, версты над уровнем моря, даже в августе днём было не жарко.