Всадники 2

«Милый папа, прошло лишь несколько дней, а столько всего произошло, что я и не знаю, как все это уместить на оставшихся страницах. Я помню, как ты сказал, что когда я допишу последнюю страницу, мое детство кончится. Думала это не так, ведь взрослой мне пришлось стать давно. Но сегодня я поняла. Ты был прав! Уверена, что пишу в последний раз. Я все-таки оставалась беззаботной девчонкой, а сегодня мне пришлось повзрослеть. Пора мне выйти из спячки, как любил говорить ты, и начать такую жизнь, чтобы приносить пользу твоему любимому городу. Я понимаю, за что ты его любил, я сама его полюбила всем сердцем. И я рада, что именно здесь, в замке Чернагора ты познакомился с мамой и обрел свою любовь. Как странно, что вы повстречались именно там.

Но об этом я уже писала, хоть и не перестаю удивляться.

За эти дни я перечувствовала и пережила больше, чем за последние полгода. Может это странно звучит, но это так. Все началось как раз в понедельник, когда от руки князя Борута и его воинов пала банда Кречера. Странный человек этот князь. В первый раз я увидела его как раз вечером того дня, когда вместе с графом Шлоссенбергом они направлялись в замок. Да, да, этот граф, сын того самого герцога Шлоссенберга, который убил твоего друга, Петера. Грустно, что я его так и не увидела, грустно и то, что вы так и не смогли помириться, как ты хотел.

Но речь не о том. Князь Адам Борут, как удалось мне узнать от разных людей, прибыл в Вендию из Крайны, славного Пятиградья. Род его старинный, но, похоже, страна была завоевана турками, и войны лишили его всего. Кажется, несколько лет он служил в Париже, но точно пока ничего не узнала. У него есть четверо друзей, я думаю, эта та дружба, о которой ты мне рассказывал. Настоящая. Они готовы отдать за него жизнь, и он за них. Так говорят. И я склонна этому верить. Сегодняшние события это доказали, и не только это. Но я напишу все по порядку, это поможет самой разобраться во всем.

Ах, папа, видел бы ты его на белом скакуне! Верховая езда — это то, по чему я скучала, наверное, больше всего! Но может ли себе позволить это простая девушка? У меня столько вопросов, на которые некому ответить! Граф Людвиг совершенно такой, каким ты описывал его отца. В меру надменный, в меру жестокий, в меру умный. Только еще очень молод. В первый же день пленных разбойников он казнил, призвав на расправу городской совет Гребенска. Потребовал выплатить налоги за два года. Я не уверена, что это придумал он сам, несомненно, кто-то подсказал. Ясно, что сам он о городе не знал ничего, или знал очень мало. И подсказка легла на благодатную почву. Только кто ему посоветовал? Я теряюсь в догадках, хотя подозрения у меня есть. Вряд ли это князь. Не смотря на то, что страшную славу он себе снискал в борьбе с многочисленными бандами, орудующими в этих горах, отчего даже получил прозвание Лют, он производит впечатление благородного и честного человека. Я бы сказала больше, он тот, кто может повести за собой людей. Я знаю, что не должна делать поспешных выводов. И потому хочу в нем разобраться. Что-то подсказывало мне, что его появление здесь может многое изменить. А к добру ли, только время покажет.

Мне удалось поговорить с ним, хотя это получилось случайно. Боюсь, я сильно волновалась тогда. Он был не один. С ними были его русины. Я не помню точно, что ему говорила, но, похоже, он меня слушал, хотя не все ему понравилось в моих словах. Ты же понимаешь, папа, легко ли принимать советы от женщины, тем более от простой девушки! Помню, как нравились тебе мамины советы… Но это ты! А князь, он совсем другой. Видел бы ты его взгляд, когда он в бою. Страшен! Но я опять забегаю вперед.

Он меня выслушал, и даже было впечатление, что ему понравились мои слова. Я начинаю думать, что и ему не безразличен Гребенск. К бандитам у него особая ненависть. И этим он похож на тебя. Но нет в нем твоей мягкости, твоего спокойствия. В нем словно горит огонь, даже когда он просто разговаривает и улыбается. Я таких людей не встречала никогда и мне не с кем сравнить. Рядом с ним я чувствую странную тревогу, хотя уверена, что он ничем мне не угрожает. Даже защитил.

Об этом мне рассказать сложнее всего. Правильно ты ругал меня за беспечность. Случай свел меня со страшным бандитским атаманом, по имени Гамсунг. Страниц осталось совсем мало, а мне столько хотелось рассказать тебе, папа, поэтому подробности опущу.

Гамсунг встретился нам с Матвейкой у реки, на наших глазах он убил другого бандита, и эта участь едва не постигла и нас. Господь нас защитил, ему не удалось это сделать, но, к несчастью, он поставил себе цель — преследовать меня, с самыми низменными намерениями. В первый раз — после того, как мне удалось уйти от него, завладев его же пистолем, он приехал в Гребенск и посмел предлагать подарки. Я не смогла сдержать ненависть и отвращение к нему, забылась, и он в ярости поднял на меня руку. Как же я жалела, что не пристрелила его еще там, в овраге, когда он был на прицеле. Но ты же знаешь, я еще никогда не стреляла в человека и, даже зная, сколько горя он может еще принести людям, я просто не смогла! Я так жалела об этом сегодня! Сегодня я бы точно это сделала, только мне было слишком страшно и не было у меня такой возможности.

И в первый раз и сегодня, меня спас князь. Страшно подумать, что меня ждало в его руках. Помнишь, как я испугалась на той первой охоте, когда вепрь бросился на меня? Я тогда показала себя страшной трусихой, и плакала у тебя на груди, когда все уже кончилось. Сегодня я вела себя не лучше, и нет никого рядом, кому я могла бы выплакать свое горе. Это и к лучшему. Мне стыдно даже писать это, думать о себе, когда столько людей страдает вокруг.

Сегодня была битва. Бандиты напали на Гребенск, и думаю, в этом есть и моя вина. Но и князь в этом замешан. Он унизил атамана на глазах жителей, когда защищая меня, победил в поединке, чуть не убив его своим конем. Милый папа, князь Борут прекрасный наездник, помнишь, как ты восхищался искусством молодого Кабердина? Так вот, он — лучше! Я-то немало повидала, благодаря тебе, и ничего не забыла.

Как же это страшно — когда люди убивают друг друга. Мне повезло — князь опять меня спас, оказавшись рядом.

Я думала, я сильная, папа, ничего не боюсь, все могу, стоит только захотеть, но это не так. Я боюсь битвы, боюсь смерти, боюсь не суметь помочь, боюсь потерять друзей, иногда я даже боюсь своих чувств.

Ах папа, сколько крови, сколько боли, сколько людских страданий приносят войны и сражения. У меня до сих пор все это перед глазами…

А Матвейка пропал, я даже испугаться не успела, тетка Клава не сказала мне о нем. Узнала только час назад, когда он вернулся. Слава Богу, с ним все в порядке, отец Филарет сказал, что рана на руке — не страшная, а он в этом понимает… Ах, да, совсем забыла рассказать. Отец Филарет — это новый священник в Гребенске. Князь Борут освободил его из плена, когда уничтожил банду Кречера. Мне кажется, что отец Филарет настоящий священник, каких на свете немного. Добрый пастырь. Его взгляд… Сегодня оказалось, что он лекарь и очень хороший. Он при мне спас несколько жизней, хотя раны были, по моему мнению — смертельные. Но самое странное — другое. Когда я ему помогала, я все не могла понять, что в нем меня так притягивает, словно знакомы мы с ним давно. А в какой-то миг, он поглядел на меня и улыбнулся, чтобы подбодрить, и эта улыбка… Я узнала его, папа. Не уверена, что он узнал меня, ведь прошло столько лет. Но он — пусть, иногда мне страстно хочется рассказать все хоть кому-нибудь. Нет, не бойся за меня, я не стану этого делать.

Городской совет оценил мастерство отца Филарета, несколько тяжелых раненых принесли вчера — несколько принесут утром. Не знаю, как мы здесь разместимся, но я не против этого. Я твердо решила помогать городу, чем только смогу. Молись за меня, папа, чтобы мне хватило сил и ума.

Последняя страничка. Прощай папа! Сколько всего я не успела тебе сказать! Ведь я могла еще много рассказать про Митяшу, про Ежи, про Марфу, про Орлика и Скворуша, про то, каким героем показал себя Пахом Саблин — и много еще чего.

И про князя. Я много думаю о нем.

Я скучаю по тебе, папа!

Я очень, очень скучаю!

И эти слезы… пусть они останутся здесь, на последней странице, словно, как тогда, я плачу у тебя на груди, но прощаясь с дневником, я прощаюсь только со своим детством, не с тобой. Ты навсегда останешься в моем сердце!

Твоя Е. М.»