Всадники

— Джехол, — прошептал Турсен, и комок подкатил у него к горлу. — Урос пощадил его…

— Дьявольский жеребец! — закричали саисы и конюхи.

Не замедляя бега, Джехол скакал прямо к бассейну и первые ряды гостей — купцы из Даулад Абаза, — впали в панику и бросились со своих мест кто куда. Но три чавандоза уже бежали к Джехолу, готовые схватить его за поводья и остановить. Но когда они уже решились кинуться на коня, пронзительный крик раздался вновь. — Джехол стремительно развернулся и поскакал вдоль длинного борта бассейна дальше. За эту долю секунды люди, сидевшие вокруг, заметили, что под брюхом коня висит человек.

И по несравненной быстроте реакции и гибкости, его немедленно узнали все.

— Урос… — зашептали ряды Майманы, Катагана и Мазари Шарифа.

— Урос! — повторили другие гости.

«Урос! — впился руками в подушки Турсен. — Слава Аллаху, он жив!»

Вот, значит, почему каждое утро, мчался он на Джехоле в степь, чтобы доказать самому себе, что даже искалеченный — он все равно остается лучшим из чавандозов.

Турсен подумал о том, как невероятно сложно скакать на коне здесь, между рядами гостей, и показывать приемы наездников. Все рассчитал его сын, все предвидел, чтобы именно в этот момент появиться на празднике как призрак, как молния.

«Верно ли он поступил, распугав гостей и нарушив размеренное течение праздничного банкета? — волнуясь, спрашивал себя Турсен, видя как Урос мчится вдоль бассейна уже сидя в седле. — Этим он плюнул в лицо даже самому Осман бею, все обычаи и приличия он растоптал копытами своего коня…»

Он не хотел об этом думать, не хотел ничего больше знать. Урос жив и это самое главное.

Тут он вцепился в подушки снова и побледнел от ужаса. Урос, зажав плетку между зубами, ухватился за луку седла, вскочил на него одной ногой, поднялся и поскакал в такой позе дальше.

«Он сломает себе и другую ногу! — испугался Турсен. — Безумец!»

Но Урос уже снова прочно сидел в седле и, не замедляя темпа, скакал вдоль бассейна.

«О, Аллах, ведь он мог упасть уже с десяток раз!» — Турсен не отрывал от сына глаз.

Снова пронесся над рядами людей режущий уши крик… Урос бросил вперед свою шапку чавандоза, молниеносно нырнул из седла вниз, и опять оказался в нем, но уже с шапкой на голове.

Он продолжал свою скачку… Прижавшись к шее Джехола, пряча лицо в его длинной гриве, промчался он один раз вокруг бассейна… И еще один круг…

«Прекрати, — мысленно умолял его Турсен. — Хватит. Ты доказал здесь всем, что ты лучший, величайший чавандоз всех провинций. Но сейчас перестань, пока ты все не испортил…»

Урос поскакал третий круг.

Гости, что до этого момента стояли раскрыв рты, стали понемногу оттаивать и зашептались между собой. Осман бей склонился за спиной Солеха к Турсену и тихо спросил:

— Готовит ли твой сын еще какой-то сюрприз для нас всех?

И вместо того, чтобы ответить так, как он и хотел: «Думаю, что нет», Турсен с удивлением услышал свой уверенный голос:

— Разумеется. Главное только предстоит.

— И что же это может быть? — усмехнулся Солех. — Ты прекрасно знаешь, что он показал уже все, что только было возможно.

— Подожди и увидишь сам! — резко бросил ему Турсен, внимательно следя за сыном.

Чего он пытался достичь своим бешеным галопом? В толпе послышались первые недовольные крики. Некоторые из гостей стали вскрикивать от страха, потому что теперь Урос скакал все ближе и ближе к их рядам, так что его можно было достать рукой.

«Ну, конечно! Вот же старый дурак…» — наконец раскусил задумку сына Турсен.

Как сокол, как хищник, Урос кружил, подбираясь все ближе и ближе к своей добыче…

Осман бей снова повернулся к Турсену и сказал недовольно:

— Прикажи своему сыну, пусть перестанет! Так не годится! А если он…

Он хотел еще что-то добавить, но не успел. Громкие удары барабана прервали его мысль. Осман Бей нахмурился. Как музыканты посмели играть без его ведома? Но музыканты оказались ни при чем — стройный пуштун, сопровождающий вождя, чужак с ружьем за плечами, нагло отобрал у них барабан и, не обращая никакого внимания на их протесты, начал неистово бить в него. Под сумасшедший, незнакомый степям, ритм его ударов он внезапно залихватски запел, грубым, но сильным голосом:

Хайя! Хай хайя!
А помнишь ли ты?
Хайя!
Однорогого барана?
Хайя!
А свадебный поезд?
Ты помнишь?
Помнишь?
Хайя! Хай хайя!

Урос выпрямился в седле. По его напряженным чертам Турсен догадался, что настал решающий момент. Как прикованный, следил он за каждым ударом копыт Джехола о землю.

Вот, сейчас!

Урос помчался прямо к ним, и еще до того, как он успел что-то сделать, Турсен все понял. Самый опасный и сложный трюк в игре бузкаши. Всадник, в середине скачки, словно падает с седла в пустоту, и держась лишь одной ногой в стремени, хватает с земли шкуру козла.

Тело Уроса, как темная тень, мелькнула между ним и Солехом.

«На шахском бузкаши он сломал себе при этом ногу, а тогда их у него было две! — пронеслось в голове Турсена. — А сейчас, как он может! О Аллах, защити его, он повредился в уме!»