Всадники

— Как? — сказал он. — Сюда? Правда? Даже если бы хозяином этой чайханы был я и решил нанести гостям такое оскорбление, то кто же захочет прислуживать подобной девке? Самые нищие бача отшатнутся от нее, как от прокаженной. А тут, так вообще — ни одного из бача нет.

Мокки опустил голову на руки. Он обещал Серех, что вернется. Но как? С пустыми руками?

Урос наблюдал за Мокки почти с наслаждением. Саис внезапно стал словно мягкий воск в его руках. Ради нее он готов был на все…

— Встань, дурак ты, — приказал он Мокки, — и приведи ее сюда.

— Но… ты только что сам сказал… — запнулся Мокки.

— Я сказал, что служанку никто обслуживать не будет, — возразил Урос. — Но она может обслуживать нас. Давай, иди и скажи ей это.

Чтобы быть еще быстрее, Мокки перепрыгнул через стену. Хозяин появившийся на пороге, спросил Уроса:

— Правда ли, что эта женщина твоя служанка, и должна заботиться о тебе?

— Да, это правда, — ответил Урос.

— Именем пророка, — воскликнул хозяин, — если все путешественники будут поступать так же, как и ты, то эта чайхана станет наполовину раем!

Он задумался на секунду и добавил:

— Хорошая служанка стоит всех этих проклятых бача, какие только есть на этом свете. Я хорошо помню, что когда наш народ вновь получил свободу, то многие беи женили своих сыновей на старых, беззубых рабынях, только бы удержать их в своем доме.

Старик опять сел в круг своих друзей. Все они молчаливо курили. Изнутри чайханы доносился звон посуды. Затем появилась Серех с большим подносом в руках.

— Какое все чистое! — сказал один хазар.

— А как хорошо пахнет чай! — воскликнул другой.

— Она даже подогрела черствые лепешки! — восхитился третий.

При каждом их слове Мокки согласно кивал головой и счастливо улыбался.

Серех поставила поднос перед Уросом. Но тот не притронулся к еде. Мокки хотя и хотел есть, но взял лишь один кусок хлеба.

«Хочет побольше оставить для своей девки, — подумал Урос. — Если я не вмешаюсь, то скоро она вообще перестанет держать его за мужчину»

Урос протянул Серех пустую пиалу, чтобы она ее наполнила, и обратился к Мокки:

— Джехол последнее время шел шагом. Это плохо для скаковой лошади. Иди и поскачи на нем немного.

— Ты хочешь… чтобы я это сделал прямо тут… при всех? — удивился саис.

И хотя он сказал «при всех», но имел ввиду только Серех.

— Иди, — приказал ему Урос.

Мокки подбежал к Джехолу, который, все еще оседланный и взнузданный, пасся на поле, схватился рукой за его гриву, и, не поставив ноги в стремя, одним движением вскочил в седло.

И те, кто смотрели на него с веранды — поразились, что прямо на их глазах, в одно мгновение, он стал совсем другим человеком. Ничего не осталось в нем от его неуверенного, боязливого поведения. Он стал всадником, уверенным и ловким. Его длинные обезьяньи руки, широкие ладони и запястья, и сильные ноги — больше не мешали ему. Наоборот. Прямо и уверенно сидел он на Джехоле, высоко подняв голову. Выражение детской наивности на его лице сменилось на твердость, уверенность и опыт.

Сейчас он выглядел полностью взрослым.

Мокки резко дернул уздечку. Джехол поднялся на дыбы. И хотя саис не упирался ногами в стремена, он не съехал с седла назад ни на один сантиметр. Ноги и колени держали его на спине коня, словно стальной капкан. Все трое хазар, что сидели на веранде, уставились на саиса открыв рты. Никогда они не видели ничего подобного. И не удивительно — здесь люди знали только маленьких ишаков, в лучшем случае, мулов.

Ловкостью, силой, чувством и опытом, Мокки заставил Джехола стоять на задних ногах бесконечно долго. Но вот, он внезапно отпустил уздечку, ударил ногами по бокам коня и тот рванул с места в галоп. Но поле было слишком узким и коротким для такой скачки. Через несколько секунд, конь должен был бы врезаться в стену чайханы. Старики ахнули и закрыли лица руками. Серех, с широко открытыми от страха глазами, шептала:

— Он же убьется… убьется…

Только один Урос ничего не боялся. Он понял, что планирует саис. И точно, в последний момент, когда он почти коснулся стены, Мокки перекинулся на сторону, прижался к боку лошади, и коленями, грудью и руками повернулся так, что они оказались параллельно стене. И вот, конь уже снова помчался галопом.

Урос больше не опирался спиной о стену. Он приподнялся и смотрел на Мокки.

На мгновение он почувствовал себя с ним одним целым: так точно он мог предугадывать, понимать и разделять все его движения и его реакцию.

И на один единственный миг Мокки стал для Уроса человеком почти сравнимым с ним самим — всадником.

Чей-то голос прошептал рядом с ним:

— Верхом на своем коне, он выглядит просто как принц!

Урос повернулся к Серех и тут же пришел в себя. Какой восхищенный голос, а какой влюбленный взгляд! Он достиг большего, чем даже ожидал. Эта скрытная женщина, внезапно, потеряла все свои покровы. Никогда не забудет она этого представления: Мокки на Джехоле. На своем коне, сказала она. На своем…

Урос приказал саису спустится с седла и когда Мокки оказался стоящим на земле, его чапан стал опять, как и прежде, слишком коротким, а голова опущенной.