Всадники апокалипсиса Сальвадора Дали

– Мы можем поселиться где-нибудь за городом и жить в тиши, наслаждаясь природой, ты мог бы творить свои картины на этих пляжах.

– Гала, что ты такое говоришь?! – Дали остановился. – Как я могу жить без своей Каталонии и без моего пляжа? Там прошли все мое детство и юность! Там мы полюбили друг друга! Ты, наверное, забыла запах олеандров и вкус персиков из садов Фигераса. Ты же знаешь, я каждый день мечтаю побыстрей вернуться домой.

– А чем плохо здесь, в Америке? – взмолилась Гала. Испанию она, конечно, любила, но для нее она была одной из европейских, пусть даже и красивых стран.

– Гала, моя Гала! Америка – чудная страна, но здесь я задыхаюсь. Мне не хватает простора и той энергии, которую щедро давала мне моя любимая Жирона¹.

– Сальвадор, ты не забыл, что завтра твоя выставка? Ты опять, наверное, что-нибудь придумаешь? – нежно улыбаясь, сказала Гала. Одним из ее достоинств было наитончайшее чувство такта, она тонко чувствовала своего Наполеона.

– Даже не сомневайся! – заговорщически накрутив ус, ответил Дали, и они пошли дальше по набережной, любуясь закатом калифорнийского солнца.

Глава 30

К центральному входу выставки Сальвадора Дали во время торжественного открытия подкатил черный дорогой лимузин, из которого вышел статный мужчина, одетый в золотой пиджак, мятые штаны цвета шкуры жирафа и туфли из крокодиловой кожи, в руках гость держал королевский посох, а на его голове возвышалась корона. Свита из нескольких карликов крутилась вокруг него, а в начале процессии шествовал дворецкий в ливрее, который громовым голосом объявлял, что на выставку пожаловал сам король живописи! Высокий гость в сопровождении карликов величественно вошел в здание галереи. Толпа расступилась. Король степенно посещал один зал за другим, красочно опираясь о свой монарший посох. Любопытная толпа следовала за ним, обступая со всех сторон. Люди кругом перешептывались.

– Кто это? – спрашивали одни.

– Это, по-моему, монарх из Монако или Швеции! – отвечали другие.

В это время таинственный незнакомец, выделявшийся своим громадным ростом на фоне карликов, торжественно обошел залы галереи и, презрительно глянув на всё свысока, сел в лимузин и уехал так же быстро, как и появился, оставив любопытных зевак смотреть ему вслед. На следующий день все газеты пестрели заголовками и фотографиями: «Сальвадор Дали, король живописи, посетил собственную выставку в сопровождении своих подданных». На фотографиях были запечатлены Дали в золотом пиджаке и с короной на голове и маленькие шуты с игрушечными шпагами наперевес, сопровождавшие короля.

Когда Дали вернулся домой после открытия выставки, он с хохотом ввалился в комнату жены.

– Дорогая, ты просто не представляешь, как прошло открытие выставки!

– Милый, дай догадаюсь! Наверное, ты опять устроил очередное шоу?! – и она мягко улыбнулась.

– О, нет, моя дорогая! Что там шоу, это было грандиозное представление! Сам король, да еще и в сопровождении бесподобной свиты, торжественно прошелся по моей галерее. В золотом пиджаке, представляешь?! И даже с короною на голове!

– Там был король, а меня там не было? – с досадой воскликнула Гала, одновременно подпрыгнув от удивления.

– Да, там был король живописи в сопровождении десяти карликов.

Женщина рассмеялась.

– А где ты взял карликов, дорогой?

– В цирке лилипутов, конечно. Я заплатил им целых тридцать долларов каждому, и, знаешь, милая, они были просто молодцами.

Глава 31

Война в Европе подходила к концу. И хотя выставки Дали следовали одна за другой, теперь Америка превращалась для него в тюрьму, а живительная свобода находилась там, где маленькие улочки Парижа, Булонский лес, уютные ресторанчики на бульваре Капуцинок и, конечно, родные дорожки, лужайки, песчаный пляж и море Каталонии, подобного которому больше нет нигде в мире. Дали дико не хватало того воздуха, наполненного романтическим духом, что витал в единственном городе на Земле.

Несмотря на то что ураган войны, пронесшийся по Европе, оставил много руин и превратил многие дома в пепелища, беженцы уже начали возвращаться в родные края, где царили голод и нищета. Парижу повезло, он не сильно пострадал от войны, но там все еще было неспокойно. Гала уговорила Дали немного подождать: «Пусть все успокоится, пройдет время, наладится мирная жизнь, и мы обязательно вернемся домой».

Дали, покинутый музой, на некоторое время остался жить в Америке. Однажды утром он получил письмо от своего друга Пабло Пикассо. Молодой почтальон принес его вместе с газетами и весело сказал: «Сеньор Дали, Вам письмо из Европы». «Кто же мог мне написать?» – удивился Дали. Он взял конверт, на котором был указан обратный адрес: Франция, Париж.

– О, да это же сам Пикассо соизволил вспомнить меня! Вот, возьми, голубчик! – и Дали протянул доллар молодому человеку. Заинтригованный, он начал читать письмо.