Всадники бури

— А ты, наверняка, труслив, как заяц, если в такую жару вырядился во всю эту… груду металла! — киммериец усмехнулся. — Постыдись! Ты скорее сопреешь, чем будешь убит рукой какого-нибудь встречного храбреца.

— Что? Не себя ли ты называешь тем храбрецом?!

— О! Не в моих правилах марать руки об трусов, — решительно ответил Конан. — Хотя… — из его горла снова вырвался ироничный смешок, — ради удовольствия иметь дело с тобой, я готов отступить от своих привычек. Но не больше, чем на минуту, — добавил он, — ибо нисколько не сомневаюсь, что прикончу тебя именно в этот срок.

— Ты слишком дерзок, киммериец, — бесстрастно протянул. — Однако мне придется разочаровать тебя. Я не намерен сражаться с тобой. По крайней мере, прямо сейчас, — с многозначительной усмешкой добавил он. — Меня привели сюда другие дела, — он замолк. Выждал несколько мгновений. И затем с пафосом продолжал: — Итак! Именем правителя Турана требую, чтобы ты, Зулгайен, и ты, Конан, немедленно последовали со мной во Аграпур! Если же вы откажетесь подчиниться приказу Ездигерда, я буду вынужден применить силу.

— Напугал, — шутливо пробормотал Конан, так, что его мог услышать только стоявший рядом Зулгайен. А затем, уже значительно повысив голос, ответил: — Но мы, в самом деле, не согласны подчиняться этому приказу!

Всадник переглянулся со своим доселе сохранявшем молчание спутником. Возможно, они даже переговорили о чем-то. И тогда тот, не успевший еще проявить себя всадник издал громкий продолжительный клич. Тотчас же из-за скалы показались еще несколько ехавших верхом гвардейцев — всего шесть человек. Они были вооружены, однако в отличие от своих предшественников, на них не было таких тяжелых доспехов.

— Видит Кром, — проговорил киммериец, — вот это уже настоящее дело, а не пустая болтовня!

В одной руке Конан крепко сжал меч, в другой — подаренный Дэви Жасминой кинжал.

И только один из пяти всадников приблизился к нему, как пущенный беспощадной стрелой кинжал киммерийца, пройдя сквозь небольшую щель в доспехе, вонзился ему в грудь.

Гвардеец вскрикнул, из открытого рта тут же вырвалась наружу и торопливой алой змейкой поползла вниз струйка крови.

Не теряя времени, Конан столкнул поверженного противника с коня и сам запрыгнул в седло. К этому моменту подоспел еще один гвардеец. Однако и он был убит немедленно, первым же ударом булатного меча киммерийца.

Краем глаза Конан видел, как рядом — всего в двух шагах от него самого — сражался Зулгайен.

Полученная в башне Желтой звезды рана сейчас, после того как йелайский отшельник, призвав к помощи свои магические силы, врачевал ее, видимо, уже не тревожила полководца. Его боевая техника заметно отличалась от техники киммерийца. Плавны и изящны были его движения, и между тем, удивительно точны. Уже успев предать смерти одного из своих противников, Зулгайен сражался с другим.

Конана в это время атаковали сразу двое. Между ними завязалась отчаянная битва. Сквозь лязг металла слышались прерывистое дыхание и частенько вырывавшиеся ругательства.

Мечи гвардейцев то поочередно, а то и разом порывались в сторону Конана. Но киммерийцу с поразительной ловкостью удавалось отбиваться от их нападений, хотя почему-то сам он пока никак не мог наконец одолеть врагов.

Меч в его руках легко взметался, словно несся на неразличимых человеческому взгляду крыльях, но, опускаясь, чтобы ударить по желаемой цели, каждый раз лишь с издевательским свистом разрезал воздух.

Эти два гвардейца оказались на редкость умелыми, правда, большей частью — в проворном увиливании от обрушивавшихся на них ударов клинка! Скоро на подмогу Конану пришел уже разделавшийся со своим вторым противником Зулгайен. И теперь силы обеих сторон стали равными; двое на двое. Еще громче лязгали булатные клинки, ярче разгорались глаза противников, жарче вскипала в жилах кровь. Вот Конану удалось-таки нанести одному из гвардейцев удар в предплечье. Тот чуть было не выронил меч, но вовремя успел схватить его левой рукой, владел которой, надо признать, далеко не так хорошо, как правой. К тому же, по искривившей, рот страдальческой гримасе не стоило большого труда догадаться, что отчетливо давала о себе знать и боль от полученного только что ранения. Несмотря ни на что, этот гвардеец все еще старался достойно удержаться в бою. Хотя, конечно, теперь значительный перевес был на стороне киммерийца.

Безмолвно наблюдавшие за всем происходившим всадники в громоздких доспехах, казалось, стали волноваться — и было отчего! Даже конь под одним из них, как будто почувствовав настроение хозяина и сопереживая вместе с ним, нервно переступал с ноги на ногу.

А через какое-то время и эти двое, доселе только внимательно следившие за ходом битвы, наверное, усмотрев возможность скорого поражения, направились в сторону сражавшихся. И снова силы были неравными.