Всадники черных лун

Простенок занимал металлический диск в рост человека. На нем был изображен оскаленный зверь с коротким хвостиком, с прижатыми к голове ушами, яростно замахивающийся лапой на зрителя, прищурив дикие багровые огоньки звероглаз. За зверем вращались крошечные разноцветные миры в черноте Космоса.

Линда обняла Рика сильнее под любопытными взглядами, прошептала:

— Пусть смотрят! Ты мой, и я не отдам. Вспомни Эн Ди. И посмотри в эти же бешеные глаза. Три тысячелетия этот Рус охраняет сотни тысяч миров Гдема. Трижды он просил нас помочь, и мы шли, и гибли, и возвращалось немного. И вой бабий стоял, когда провожали. Но если позовет снова — пойдем. Столько раз, сколько будет нужно. Потому, что три тысячи лет мир в Гдема. Мы — его дети. Три тысячи лет мира, понимаешь?

Оттолкнула от себя, повернулась и сказала очень серьезно:

— Смотри же, не убивай его, если встретишь! Это нельзя. Я знаю, что тебя он не обидит, правда! И ты его не обидишь. Я же все понимаю, я же видела, как ласково с тобой говорит Эн Ди — как с младшим братом. А теперь идем. Наташа сказала, что ты тихо исчезнешь. Я закрою приемную изнутри и буду обнимать тебя, целовать тебя, Рик Уходящий… И тихо реветь в твою куртку. Она все равно не промокнет. Вот, я еще целых десять минут могу обнимать тебя, Рик Печальный. Но я верну их Наташе на кухне, когда ты станешь Риком Вернувшимся! Идем скорее, а то эта сырость… из глаз еще ничего, а из носа…

Оторвалась от него, захлопнув дверь в приемную, метнулась и стискивая, гладя зеленые волосы, зашмыгала носом в новую куртку:

— Я хочу, чтобы ты вернулся, Рик Любимый. Можешь не закрывать свой багровый огонек. Однажды ты моргнул, и я видела. Все мы Его дети, милый, все. И мы с Наташей нарожаем для него от тебя много-много мальчишек Ему в помощь. Сильных, умных, надежных мальчишек. Таких, как ты. Это для дураков ты демон. А для нас ты сын Руса, Рик Всегда Возвращающийся Невредимым. Потому, что ты не можешь, не имеешь права быть мертвым. Потому, что мы тебя любим, и не надо нам ничего привозить, только не теряйся! Потому, что никто нам не заменит тебя! Потому, что на тебе держится если не наш, то какой-то другой маленький, хрупкий мир. Потому, что ты тоже сын Руса. Прости, что я, дура, проговорилась, но для меня такое счастье знать, что мой любимый смотрит на меня таким огоньком! — хлюпала носом в кожаную куртку Линда, и все смотрела в его горящий желтым огнем звероглаз, все вглядывалась в растерянную улыбку Рика Исчезающего.

— Я приду… — услышала она, и ухватила воздух. Бессильно опустилась на колени. Она не знала, сколько времени стояла так. Скрипнула дверь.

— Ушел, — глухо сказала Наташа. Линда бессильно кивнула.

— Приведи мордочку в порядок, животное. Я вызвала диск, сегодня все равно работы не получится.

— Ты просила Дэва? — спросила Линда, вытирая лицо. Наташа мрачно кивнула.

— Он сказал, что идет Большая Игра. И чтобы мы вообще сидели и не булькали, если хотим его видеть. Господине Русе, никогда я так не унижалась! На коленях стоя умоляла сделать какую-нибудь штуку, чтобы хоть месяц, неделю, хоть один денек побыл Рикушка у нас. Хоть полдня да ночь.

— А он чего? — жалобно спросила Линда, восстанавливая поврежденный грим парой распылителей.

— А он послал меня подальше. Сказал, что вернет нам его, как будет можно, и что у нас с тобой только блядство на уме, — устало сказала Наташа, — Одно нам хорошо. Он там сказал, что посмертные каникулы ему будут в неделю и у нас. Только это и выпросила. Вот, Лизунчик, как оно. Рикушка наш, оказывается, бессмертный, а мы тут воем, — нормальным голосом сказала она. Усмехнулась.

— А я все думала — чего это он такой бешеный, все-то ему мало, все баб бесит! Ему операцию сделали. Первое время, первую тыщу лет после нее мужики совсем дикие, гормоны у них бушуют. А ему сказать было совестно. Не знал он, видите ли, как мы это переживем. Это мы — то!

Линда закатила зрачки куда-то вверх и вдруг кулем рухнула на пол. Наташа присела перед ней, рассмеялась:

— Зато мы тут смертные. Правда, не все, но все же есть. Кажется, ей пора дать пару оплеух, — и привела замысел в исполнение. Линда застонала и села. Наташа поднялась на ноги:

— Вставай, нежное мороженное. Я сейчас себя выжатой тряпкой чувствую. За десять дней хорошей работы мы уж выкроим себе парочку выходных. Правда, Лизушка? Что такое?

— Это как же, как в сказке «смерть в игле, игла в яйце»… — хлопала глазами Лиза.

— А яйцо в пизде. Да вот только в чьей? — рассмеялась Наташа, подходя к отъезжающему в сторону стеклу. Оглянулась на нетвердо стоящую девушку. Прикрикнула:

— Ну, поехали! Напиться и спать до утра, а то останешься работать. А работы у нас — ой, много! Знаешь, как говорит Эн Ди? «У меня лишней вечности в кармане нет!»

Обняла за плечо, показывая на панораму летного поля:

— Это место, куда скоро придут наши дети. И Рик, он же все равно, что ребенок. Мы с утра затеваем большую приборку, чтобы весь мир засиял, как кухня у доброй хозяйки. Смотреть же противно, какой гадюшник развели!