Всадники ниоткуда

— Кого «ее»? Она в такой же степени «она», как и «он» или «оно», — сказал Дюбонне и, подойдя к плотной, перегораживающей барак завесе, отдернул ее.

За ней во всю ширь барака от пола до потолка простирались прозрачные плоскости из органического стекла, отделяя небольшую часть барака и образуя как бы стеклянный куб, сплавленный по краям. В задней стене слабо просматривалась прямоугольная линия очень плотно прикрытой двери. Это и была «клетка», догадался Бе лов. В глубине ее в полуметре над полом совершенно неподвижно висел серый бесформенный ком, точь-в-точь такой же, какие преследовали его в заброшенной лесной деревушке. Ком качнулся, как дым от костра на ветру, что-то всколыхнуло его, вывело из состояния анемической неподвижности. Но то был не свет, внезапно ворвавшийся в его плексигласовый террариум. Застывший дым словно откликнулся на оказанное ему внимание. Так бывает с хищником в клетке. Подойдешь к ней, взглянешь, а он уже поднял голову или пошевелил ушами. Этот ничего не поднял, но медленно поплыл к стеклянной перегородке. Белов невольно отшатнулся — так быстр и свиреп был последний прыжок «эль-тигре».

— Не бойтесь, — шепнул Дюбонне. — Сквозь стекло не пройдет.

Серый ком уже прилип к стеклу и растекался по нему, как кисель.

— А у нас говорят: слепой! — засмеялся доктор, задергивая занавеску. Он разлил вино и спросил: — А чем он видит и как видит, догадываетесь?

— Прежде всего это не «он», а «она», — сказал Белов.

— Почему?

— Это не зверь мужского пола и не существо с непонятной нам природной организацией. Это какая-то биомасса.

Дюбонне спросил, как выстрелил:

— Живая?

— Естественно.

— Из белков, липидов, углеводов и воды?

— Возможно.

— Значит… — с усмешкой начал свой вопрос Дюбонне и замолчал, лукаво поглядывая на собеседника.

Белов подумал и ответил:

— Многое значит. Например, то, что, как всякая живая система, она должна обладать способностью развиваться за счет вещества и энергии внешней среды, увеличивая тем самым свою сложность, упорядоченность и количество заключенной в себе информации.

— Способностью развиваться за счет внешней среды, — задумчиво повторил доктор и прибавил резко, почти грубо: — Проще говоря, питаться. Жрать. Что? — вдруг закричал он. — Кожу человека? Почему? Почему кожу?

У Белова вдруг мелькнула догадка.

— Коллаген, — сказал он, — белок опоры и формы. Ведь он и входит главным образом в состав кожных покровов, суставов и сухожилий. А подкожный слой? Тоже коллаген.

Вот вам и питательная среда, если хотите.

— Коллаген, — даже с какой-то растерянностью повторил Дюбонне. — Пожалуй, вы правы. Коллаген. Недостающее звено. Вы биолог?

— Отчасти, — согласился Белов, — отчасти и физик. Меня интересует физико-химическая природа мышления.

Дюбонне даже со стула вскочил. Синие глаза его буквально светились удивлением и радостью.

— Вас послали сюда, чтобы… работать со мной? — спросил он.

— Нет, — недоуменно ответил Белов. — Я только сопровождаю медикаменты.

И он рассказал о посылке Московского фармацевтического завода. Радость в глазах у Дюбонне погасла, но удивление осталось.

— Конечно, медикаменты нужны здесь как воздух, — сказал он, — но ведь сопровождать их мог бы обыкновенный курьер.

— Скажем, дипломатический, — усмехнулся Белов.

— Зачем? Погрузить, отгрузить, привезти и уехать. Для этого не посылают ученого-испаниста. И физико- химика. Курьер, который цитирует Лорку и пишет диссертации о природе мышления. Поразительная страна!

Он молча прошелся по земляному полу барака, как Дон-Кихот, облаченный в белый халат поверх доспехов. Что-то гремело в нем: если не латы, то какие-нибудь жестянки или ключи.

— Я все-таки пошлю запрос вашему правительству, чтобы вас у меня оставили, — заговорил он, возвращаясь. — Вы поможете мне завершить открытие огромной важности. Мне одного «чуть-чуть» не хватает. Одного витка мысли.

— На одном витке мысли многого не откроешь, — засмеялся Белов.

— А не на одном ли витке мысли Ньютон открыл закон тяготения, а Леверье — новую планету? Еще не видя «эль-тигре», я только по рассказам о нем открыл, что он видит, когда его видят, и слышит, когда его слышат. Теперь я уже знаю и почему. Мне только не хватает одного витка мысли: каким должен быть щит?

Белов вспомнил свой разговор с Иржиком.

— Любой щит зависит от структуры меча, — сказал он. — От его формы и тяжести. А вы хорошо знаете меч?

Дюбонне молча оглянулся на занавеску, прикрывавшую плексигласовую клетку с «эль-тигре».

— Это еще не меч. Он еще где-то куется, этот меч. И не для нас. Но щит мы можем и должны выковать раньше. Хотите?

5