Всадники проклятого леса

– Вы как хотите, а я к ребятам пойду, – решился Рыжик. – Все равно надо что-то делать.

Олег Павлович поудобней перехватил лежащую у него на руках в полуобморочном состоянии Карину.

– Ладно, – кивнул он, пристраивая Смирнову на попоне. – Была – не была! Все равно терять нам уже нечего. Девчонки, – повернулся он к двум Катям, – присмотрите за Кариной. Лиза! – он поискал глазами Шульгину. – Остаешься охранять лагерь. От лошадей не отходите! Если что, они отпугнут призраков.

– Вы нас бросаете? – неожиданно взвизгнула Лиза.

Вот это да! А они-то всегда считали, что Лизка-Ириска храбрая! А тут вдруг расклеилась… И ревет в три ручья… И лицо у нее красное… И глаза испуганные… Вот так живешь с человеком семь лет, а он неожиданно оказывается…

Ну да ладно.

– Мы скоро придем, – учитель строго посмотрел ей в глаза.

– Вы не вернетесь, – заплакала Лиза.

Все-таки зря она это. Вон и Кати хлюпают носом. А ведь Талаева только что так отчаянно ловила Гравера. А он огромный… И лягается… И глаза у него бешеные… Огромные и темные…

– Не каркай, – буркнул Васильев, потуже затягивая пояс своей куртки. – Если вы будете сидеть тихо, то все вернутся.

Конечно, вернутся! Куда они денутся? Вот только пройдутся по темному лесу, соберут все страхи, спрячут в мешок и вернутся.

Антон поежился. А ведь где-то там бродит его двойник. И глаза у него по лицу растекаются.

– Пошли, что ли? – топтался на месте Андрюха.

Ему не терпится ринуться в бой. Махать шашкой, рубить врагов направо и налево. Такому ничего не страшно.

Паганель присел около Лизы на корточках, шепнул ей что-то на ухо, потрепал по плечу. Шульгина моргнула мокрыми ресницами и улыбнулась.

Что он ей, интересно, пообещал? Лисицу из леса принести или поймать настоящего волка? Да, Паганель кого угодно может уговорить. Он вообще разговорчивый.

Верещагин и не заметил, как стал разговаривать сам с собой. Как будто недавняя беготня по лагерю заставила его по-другому посмотреть вокруг. Вот стоит Андрюха, уже вооружившийся палкой. Он и тогда ничего не боялся. И сейчас ему ничего не страшно. Просто интересно пройти по ночному лесу. Вовка Сидоров бестолково вертит головой на глупой тонкой шее. Он еще ничего для себя не понял и не решил. Но раз предлагают идти, он пойдет. Вовке, наверное, немного страшно. Но азарт предстоящего путешествия перебивает все остальные мысли. Насте тоже хочется идти. Она уже была там, в лесу, ничего необычного не встретила, кроме зайца, и теперь снова согласна туда вернуться. Почему? Потому что рядом бесстрашный Андрюха, потому что где-то там бродят Сашка с Мишкой. И вообще это будет замечательное приключение. А Олег Павлович выглядит скорее растерянным, чем уверенным. Он понимает, что надо куда-то идти и что-то делать. Но что делать и куда идти, не знает. Он не хочет оставлять девчонок одних, но и бросать двух учеников где-то там, в темноте и неизвестности, тоже нельзя. Ждать утра, искать помощь и как-то вывозить детей из этого проклятого места – не лучший вариант.

А обе Кати ни о чем не думали, кроме как о своих распрекрасных лошадях. Им было совершенно не жалко людей, их не волновали ребята, которые по их милости вынуждены вместо отдыха носиться по лесу. Они обе думали только про убежавшего Гравера и строили планы, как бы это половчее его завтра поймать и всем вместе отправиться обратно на конюшню.

Антон улыбнулся – до чего упрямые оказались эти девчонки. Из-за них же все это произошло, а они только о своих ненаглядных лошадях пекутся!

Рыжик еще раз оглядел поляну и только сейчас заметил, что все вокруг стало немного скособоченным. Особенно с левой стороны. Медленно, но верно окружающее уплывало куда-то в сторону. Потом перед ним все начало двоиться и опрокидываться назад. Антон перестал улыбаться, обхватив голову руками. Мир начал утекать от него.

Антон снова раздвинул губы в улыбке. Текучесть приостановилась. Его прошиб холодный пот догадки. Но еще не веря себе, дрожащими пальцами он коснулся своего правого глаза.

Сейчас глаз поддерживала только щека, а то бы он давно скатился вниз. Верещагин вздрогнул, и правый глаз плавно стек вниз. Антон вовремя подставил руку. Глаз огромной цветной каплей плюхнулся в ладонь и уставился на своего хозяина. Видок у этого самого хозяина, то есть у Антона, был еще тот! Лицо перекошено, правая щека втянута под пустую глазницу, левый глаз готов вот-вот выпасть. Улыбка, разъехавшаяся в широченную щель от уха до уха, открывает не только зубы, но и кроваво-красные десны.

Больше Антон видеть этого не мог. Пятясь в тень от стоящих у коновязи ребят, он хлопнул себя рукой по правой стороне лица, возвращая глаз обратно, щелчком пальцев посадил левый глаз на место, ладонью вернул улыбке нормальный вид.

Тем временем Олег Павлович встал, оглядел свое небольшое «войско» и пошел к проклятой черте.

– Верещагин, не отставай, – позвал он.