Всадники смерти

Наконец-то… свершилось! Они возвращаются, чтобы нанести ответный удар и отомстить за поражение прошлого года. Сбывалось все, о чем мечтал Герлах. Но он не испытывал радостного возбуждения.

Теперь ему не давал покоя сон, который он увидел зимой. Герлах никак не мог понять значение этого сна, и это его раздражало.

– Ты будешь смотреть радостно, Вебла? – с укором спросил его ехавший рядом Витали.

– Яха, – закивал Вейжа. – Мы ехать на войну. Вебла это все время хотел. Рота, ехать на войну, говорил Вебла. Почему вы не ехать со мной на войну? Как эхо в пещере. Вот мы едем с тобой на войну, и… ничего! Вебла смотрит, как будто кто-то наделал ему в кубок.

– Я доволен, – отвечал Герлах друзьям на их языке. – Я доволен, мы едем на войну. Вебла просто…

– Что – просто? – спросил Вейжа.

– Тебя беспокоит твой сон, верно? – спросил Витали на кислевском. – Мы все видим сны.

Герлах кивнул.

– Всему свое время, – мудро заметил Вейжа и махнул кистью, словно стряхивал пыль. – Это неважно.

– Мне кажется, – сказал Герлах, – это может быть важно.

В Мажгороде разведчики, посланные к броду через реку, вернулись и сообщили о большом скоплении врага в восточном направлении. Итак, они встретятся в Мажгороде, там состоится битва.

Боярин разбил лагерь на холмах к юго-востоку от брода через Урскую. С этого места были видны вся равнина и извивающаяся река. С наступлением темноты они могли видеть огни войска курганцев на противоположном берегу реки.

– Завтра мы будем драться, – объявил Билидни, когда рота собралась в круг у костра. Он вместе с другими командирами полка был на совете у Боярина и теперь сообщал своим людям о принятом их предводителем решении. – Они попробуют перейти реку, скорее всего на рассвете. Боярин приказал атаковать их после того, как они выйдут из реки. Река глубокая, они будут уязвимы.

Воины с радостью выслушали новости. По кругу передавали бурдюки с кумысом, провозглашались тосты за победу над врагом. Билидни приказал всем побриться.

Герлах отошел от круга на каменистый склон холма. Вокруг в снежных сумерках мерцали огни костров великого полка Боярина.

В нескольких лигах, на другом берегу, река в темноте была не видна, полыхали костры варваров.

Из темноты появился Билидни.

– Я приказал бриться. Ты не побрился, – сказал он.

– Я побреюсь, ротный. Побреюсь перед сном.

– Тебя что-то беспокоит.

Герлах посмотрел на пожилого, крепкого воина:

– Ты знаешь про сны?

– Я сам вижу сны.

– Я ничего не могу понять. – Герлах указал на огни войска курганцев. – Дазх сказал мне, что я буду драться с великим чудовищем Хаоса. Он сказал, что будущее нации в моих руках.

– Яха.

– Архаон, да будет проклято его имя, – великое чудовище, так?

– Ротный Билидни может согласиться.

– И… его ведь там нет, верно? Завтра мы деремся с норскийцами. И даже если мы победим…

– Мы победим, Вебла.

– Конечно. Но даже победа в великой битве – всего лишь один шаг на моем пути. Сколько еще армий мы должны победить, прежде чем я встречусь лицом к лицу с великим чудовищем? Каким сильным я должен быть?

– Достаточно сильным.

Герлах провел ладонью по обритой голове и поправил узел волос на макушке.

– Надеюсь, я буду сильным. Только мне кажется, что я должен быть не здесь, а где-то еще, где это важно.

– Здесь это важно, Вебла. Здесь – важно. Здесь и там, и потом еще дальше. Это – путь. А путь – это…

– Круг. Я знаю. Но когда мой путь, наконец, совершит круг и приведет меня туда, где я должен быть? Я никогда не встречу Архаона. Я никогда не встречу ни одного порождения Хаоса. Наверное, мой путь – прямая линия, что бы там ни говорила философия Кислева. И на моем пути битва, которая нам предстоит.

– Ты – Вебла, – сказал Билидни, переходя на свой ломаный рейкский. – Ты изводишь себя и других. Тебя все беспокоит. Ты всегда такой. Ты поймешь, когда твой круг завершился.

Герлах улыбнулся.

– Можно, я что-то тебя спрошу, ротный? – спросил он.

Билидни кивнул.

– Когда я еще был молодым… – начал Герлах. – Я хочу сказать, в прошлом году, – сказал он, и Билидни рассмеялся. – Я верил, что один смогу изменить весь мир. Когда я выезжал из Талабхейма, у меня пар валил из ушей от самомнения. Я верил, что смогу превратить ночь в день. Собирался стать героем Империи. Мне казалось, что я могу одним ударом меча разбить все орды норскийцев.

Герлах замолчал и взглянул на звезды.

– За то время, что я пробыл с тобой, с ротой… степь изменила меня. Огромная область показала мне, насколько я мал. Какой я ничтожный. Просто одинокий маленький человечек в огромном мире. Это… это смиряет.

– Степь всех смиряет, – согласился Билидни.

– Яха. Это был запоздалый урок для такого Веблы, как я. Надо знать свое место. Не быть таким самонадеянным.

– Значит, год не прошел даром, яха? – ухмыльнулся Билидни.

Герлах рассмеялся и продолжил:

– И вот теперь Дазх говорит мне, что я не такой уж и маленький человечек. Я как раз тот самый, кем себя когда-то возомнил. Так говорит Дазх.

– Дазх показывает нам важные знаки, – кивнул Билидни.