Всадники Темного (СИ)

Опустив глаза, Кит сгорбился, зло зашипев, — сначала я не хотел, но… ты же тварь! — Кит зло выплюнул последнее слово, продолжая: — ты бы видел себя со стороны. И потом… свои, чужие… из-за тебя погибли невинные, а ты даже не поморщился! Я не стал сопротивляться, идти против совести! Да и… ты знаешь, как мы жили, до того, как решились переехать? — квартерон вскинул злой взгляд на Анвара.

Анвар отступил на шаг из-за той злобы, обвинений, что вылетали из горла Кита, — тварь? Я приложил к их смерти столько же усилий сколько и ты. Тварь… — Анвар зло ощерился, — а ты, скажи мне, кто ты?

— Я светлый! — заорал вдруг эльф, — и я поступил по совести!

Анвар смотрел на этого человека и не мог поверить в услышанное. Ведь он почти считал его другом, — ну и каково быть истинным светлым? Сколько получилось заработать? Хватит, чтобы выбиться в люди? — со злой, язвительной усмешкой переспросил Всадник. — Как думаешь, разбогатеет твоя дочь и жена, потеряв мужчину?

В глазах квартерона, наконец сообразившего, что произошло, появился страх, даже ужас.

— И ответь мне на последний вопрос, — прошипел Анвар, — понадобились бы тебе эти деньги, светлый, если бы я не спас твоих женщин, а?

Несущему смерть показалось, что Кит понял, наконец сообразил, что обязан стоящему перед ним человеку больше чем жизнью, но…

— Будь ты проклят, темный! — заорал эльф, бросаясь назад прямо с колен. Попытался встать, перебирая ногами и руками по камням, и не смог, спотыкаясь и вновь падая. Развернулся, в последний момент лег на спину, закрываясь руками.

Анвар был спокоен. Шел за оскальзывающимся квартероном медленно. Подождал, пока тот посмотрит в лицо своей смерти и лишь тогда, не сильно заморачиваясь резко ткнул его в горло кончиком меча, игнорируя бесполезную защиту из воздетых рук. Постоял над хрипящим, скребущим по камням одной рукой, в попытке отдалиться от Всадника, эльфом. Дождался последнего, конвульсивного движения и лишь тогда, вытерев меч, сунул его в ножны и пошел прочь.

— А все же жаль, что Сердце не сработало, — криво ухмыльнувшись, сказал Ашту, проверяя вместе с Анваром сумки.

— Все-таки ты был там, мне не показалось, — поморщился Анвар, вновь возвращаясь мысленно к своим опасениям. — Я бы посмотрел, как этот идиот управился бы с темными Всадниками, как пытался бы им приказывать.

Ашту усмехнулся, в его голове гуляли те же мысли, — был. Ты прав. Не мог же я доверить твою жизнь женщине, тем более светлой.

Анвар криво улыбнулся, совсем он с ума сошел, даже старому другу доверять перестал. Нужно было уходить со светлых земель, отравляющих ядом недоверия даже самых стойких и проверенных.

— Как ты думаешь, что произошло? Где Всадники? — дернув несколько раз седло, проверяя, задал интересующий его вопрос Ашту.

— В нас.

— Что? — Несущий хаос удивленно уставился на друга, заявившего это спокойным и серьезным голосом.

— Помнишь, как звали изначальных? — дождавшись кивка Ашту, Анвар продолжал: — Страх, Боль, Хаос и Смерть. Мы же, их наследники, зовемся Несущими, Несущими хаос, смерть и дальше. Мы носим их суть. Помнишь ведь посвящение? Боль и тьму, окружающую тебя, и Всадника, пронзившего мечом твою грудь — это обряд единения. Там, во тьме, не было в это время других Всадников потому как, все они сейчас воплощены.

— Похоже, демон тебя раздери, похоже, — потрясенно прошептал Ашту. О таком он даже подумать не мог, но это все объясняло.

— Спасибо Ашту, — Анвар и Сауле уже сидели в седлах. С Несущим хаос они попрощались, но Анвар все никак не мог сделать первый шаг. Ему было стыдно перед Ашту, грустно и, пожалуй, немного больно от произошедшего.

— Да езжай ты уже, — устало выдохнул Ашту, стукнув коня по крупу, — достал, — и, проводив взглядом удаляющихся наездников, повернул к городу. Ему тоже необходимо кое-что закончить перед отъездом.

— Ашту! — женщина, еще даже не переодевшаяся, только куртку привычно скинула у входа, так же привычно повисла у Всадника на шее. — Я боялась, что ты не зайдешь, — тихо призналась Марика, уткнувшись ему в шею.

— Я не смог бы, я ведь обещал, — грустно признался Ашту, разглядывая ставшее таким привычным и родным лицо: русые, растрепанные после ночных событий волосы, темные брови, большие, серо-зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами и маленькая родинка на правой скуле.

Ашту привычно обхватил руками ее лицо и поцеловал. Долго и нежно. Отстранился, вновь разглядывая улыбающуюся, прикрывшую глаза женщину. — Прости, — шепнул тихо и резко дернул, поворачивая голову до едва различимого хруста. Придержал оседающее тело и, тоскливо выдохнув, вышел вон, заперев за собой дверь. Выйдя на улицу, швырнул ключ в сточную канаву и, не задерживаясь, отправился к полуденным воротам, там, где в конюшне гостевого дома ждал его конь.

Следующей точкой маршрута являлся Тартаг. Восходняя граница Светлой империи. Единственное место, где можно было без труда попасть на дикие земли. Только там имелся безопасный проезд между двумя линиями гор: тянущейся на полночь Болотной грядой и вдоль морского побережья на заход Гомез онол.