Всадники тьмы

– Вы все почувствовали? – испуганно спросил он. – Никогда такого не было. И это ведь только информационный слепок! А что там на самом деле творится?!

Отто приподнялся на локтях и огляделся вокруг. Он лежал на тротуаре. Голова раскалывалась. Ильзе сидела тут же, рядом, прямо на асфальте. Чулки разорваны, колени в крови. Она ревела навзрыд.

– Что? Что случилось? – пролепетал Отто, язык его почти не слушался.

– Ты полез в драку. Он тебя ударил… – ревела Ильзе, растирая по лицу остатки косметики. – Ты упал… Я думала, ты умер.

– Черт! – Отто схватился за голову. – Что на тебя нашло?! Черт! Черт! Черт! Я должен отвести тебя домой. Нет, я должен доложить…

– Нет! – ревела Ильзе. – Он убьет меня! Он убьет! Нельзя! Нельзя!

– А где мой бумажник?.. – Отто встал на ноги и ощупал карманы. – Где мой бумажник?! Черт! Он украл мой бумажник. Там права… Черт! Там мои права…

Ильзе продолжала реветь, стоя на четвереньках, хватая Отто за штаны.

– Что это за улица? – спросил он.

– Бергассе, – простонала Ильзе.

– Ладно. Вставай, пойдем.

Они с трудом поднялись на ноги.

– Дом пятнадцать, – считал Отто. – Дом семнадцать. Дом девятнадцать…

– Квартира Фрейда…

– Что? – не понял Отто.

– В этом доме квартира Фрейда, – сказала Ильзе.

Отто с удивлением посмотрел на свою спутницу:

– Он же семит.

– Ну и что? – Ильза воззрилась на Отто с нескрываемой ненавистью. – У семитов не может быть квартиры?..

– Как?! – не понял Отто. – Он – семит!

– Как я ненавижу вас! Как я вас ненавижу! – орала Ильза. – Я три года была в параличе. Три года! Я думала, это позвоночник. А оказалось – истерия! Потому что я боюсь, понимаешь? Я боюсь трахаться! И от этого страха у меня ноги отнялись! Понимаешь, подсознательно! Я так себя защитила от вас, мужиков! Параличом! Ведь нельзя трахаться парализованной! Защитила, подсознательно! Все просто! Все по Фрейду! По этому семиту!

– Но ты же ходишь? – Отто ничего не понял из этого объяснения и внимательно посмотрел Ильзе в глаза.

– Потому что пришел этот ваш богоизбранный Ханс, радетель арийской расы. Пришел и сказал: «Бог тебя наказал, Ильзе! Бог! Откажись от Бога! Отдай свою девственность Священному Копью!» И я отдала, и бояться перестала. Понимаешь?! И пошла! Как рукой сняло этот паралич! Понимаешь – как рукой! И я поверила! Хансу поверила! Ведь тогда я ничего этого не знала и не понимала – ни про Фрейда, ни про истерию, ни про истерические параличи. Жила рядом с этим чертовым музеем и не знала! Я думала, меня Бог наказал. А я просто трахаться боялась!

Ильзе обвила Отто руками и плакала у него на груди. Потом, в приступе бешенства, била его по спине маленькими кулачками. И снова бессильно повисала на его шее.

– Ты с ума сошла, – тихо прошептал Отто. – Тебе надо домой. Тебе надо поспать.

Отто подхватил Ильзе и понес на руках.

– Ты, правда, знаешь этого человека? – спрашивает Ильзе, когда они поднимаются по лестнице.

– Да, знаю, – отвечает Отто. – Немного.

– Ты можешь привести его ко мне?

– Его? К тебе? Как? Зачем?

– Просто привести, – Ильзе жалостливо смотрит на Отто заплаканными, совершенно карими глазами. – Чего тебе стоит?..

– Нет, я не могу, – отпирается Отто. – Что ему скажу? Нет, это невозможно.

Ильзе открывает дверь в свою квартиру и тянет Отто за руку.

– Мне надо идти, Ильзе. Мне надо идти, – говорит Отто. – Завтра важный день. Тебе нужно отдохнуть. Тебе нужно выспаться. Завтра важный день.

Ильзе тянет его за руку. Она добрая и несчастная. Она держит его за руку. Ей одиноко.

– Проходи, пожалуйста, – шепчет Ильзе. – Я должна напоить тебя чаем. У тебя голова в крови. Тебя нужно умыть. Куда ты пойдешь – весь в крови? И немного выпить, обязательно.

– Нет, я не могу, – отвечает Отто и проходит в. квартиру.

– Ты забыл? Я Старшая, – нежно говорит Ильзе. – Ты должен меня слушаться.

– Нет, я помню, – мотает головой Отто. —Но…

– Какие могут быть «но»? – она прикасается к нему с нежностью и теплом. – Не может быть «но». Сейчас тут только мы – я и ты. И я – Старшая. Так?

– Так.

Ильзе стягивает с Отто куртку и ведет его в светлую, просторную ванную комнату.

– Нагнись, – говорит она Отто, берет душевой шланг и начинает мыть ему голову. – Ой! Кажется, я намочила твою рубаху. Сними.

Отто инстинктивно закрывает рукою грудь. Он не хочет, но все же начинает снимать рубашку. Ильзе направляет струю на его штаны.

– Их тоже придется снять… – уверяет она.

– Нет, не надо, – говорит Отто и пятится. – Пожалуйста…

Но он запутался в рубахе. Ильзе начинает помогать ему со штанами. Отто стягивает рубаху, но она намокла, прилипает к телу и сковывает движения. Он чувствует, что Ильзе снимает с него не только штаны.

– Подожди… постой… что ты…

Она гладит его тело. Она ласкает его. Она прикасается к нему губами.

Старшая берет от младшего то, что ей нужно.