Всадники тьмы

– Не знаете?.. – Отто чуть не потерял дар речи. Завтра, после похищения Священного Копья из сокровищницы Габсбургов в Хофбургском музее, Священный Муж должен будет сочетаться мистическим браком со Священной Девой. После серии обрядов они, посредством Копья, принесут друг друга в жертву. Таков план. Об этом членам Ордена говорили на протяжении всех трех лет его существования. Но почему имя Священного Мужа до сих пор неизвестно одному из основателей Ордена?! Этого просто не может быть!

– А ты думал… – протянул Вильгельм. – Не знаем. Я не знаю. Ханс уверяет, что все в порядке. Но я думаю, что на роль Священного Супруга просто выберут кого-нибудь из нас. Поэтому Ханс и бумагу эту придумал. Чтобы если, вдруг, кто-то запаникует или усомниться в выборе, его сразу в расход.

Кровь бросилась Отто в голову, а ноги свело от нервной дрожи. Словно его ногами окунули в прорубь, а головой – впихнули в раскаленную домну. Немыслимым усилием воли Отто взял себя в руки и, запинаясь чуть ли не на каждом слове, прошептал:

– Но ведь он был на Тибете, в священном городе Агарту. Это известно. У него мистические знания, полученные от ариев. Святой Муж существует. Это известно…

Вильгельм в ответ только пожал плечами – недоуменно, бессильно, равнодушно.

– Может, тебя в Священные Мужья выберут, – глупо ухмыльнулся он; он словно и не расслышал, что сказал ему Отто. – Переспишь с Ильзе, выпьешь ее девственной крови, и она тебя кончит. Как паучиха… Па-у-чи-ха…

Отто затошнило – физически, внезапно, с надрывом. Он рефлекторно схватился одной рукой за горло, другой закрыл себе рот.

– Возбуждает?.. – Вильгельм рассмеялся, как смеются сильно пьяные люди, и со второй попытки надел очки. – Нет?.. И меня – нет. Так что, надумаешь сдавать меня – сдай. Лучше уж что б меня ты убил, или Мориц, или Рудольф с Людвигом, чем так…

Отто дернулся, словно от сильного спазма, задел ногой столик. Тот накренился, и стоявшие на нем предметы с грохотом полетели на пол. Звон бьющихся бокалов и чашек – словно хлопки выстрелов. Тупой звук упавшего на пол торта. Дребезжание ударяющихся друг о друга мельхиоровых столовых приборов.

Все вокруг оглянулись и с удивлением взирали на случившееся. Подбежали официанты. Один недоуменно развел руками. Другой тут же принялся убирать упавшие на пол предметы. А Вильгельм словно и не заметил ничего. Он был в как трансе – заспавшая восковая фигура с немигающими глазами.

– Знаешь, Отто, – сказал Вильгельм спокойным и размеренным голосом, – а я перестал бояться смерти. Если делаешь слишком много глупостей к ряду, то становится страшно. Страшно, что умрешь. Но когда делаешь больше того, много больше, то вдруг становится все равно – умрешь или нет. В этом ДАО – запас прочности есть у всего, даже у страха. А за ним – все, конец. Новая жизнь.

– Вильгельм… – начал было Отто, но у того зазвонил телефон.

– Да, Ханс, – ответил он в трубку. – Я понял. Еду. Сейчас.

Вильгельм встал на подкашивающихся ногах. Положил на стол купюру в пятьсот евро.

– Ты никогда не думал, что «хорошие новости» – самые плохие? – спросил он, глядя на Отто поверх очков. – Что-то у них там стряслось. Поеду. А ты сиди, отдыхай. Закажи себе торт. Глупо вышло. Прости.

Вильгельм взглянул на остатки торта, сгребаемые официантом на совок. Пожал плечами и вышел из кафе.

Гаптен откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками. Мы сидели в комнате, отдаленно напоминавшей уменьшенную копию ЦУПа. Перед нами небольшие мониторы, пульты, датчики, а дальше, на стене – гигантский мерцающий экран.

– Ну, почему мы сразу не догадались?.. – бормотал Гаптен. – Первая печать… Всадник Тьмы… «Победоносный»… Копье Власти… «Вы не верили пророчествам темных магов»… Черт, так и есть!

Мы с Данилой переглянулись.

– Копье Власти? – переспросил Данила. – Это о нем они говорили? Что это?

– Копье Власти – это колье, которым, по преданию, римский центурион Лонгин пронзил бок Христа, – ответил Гаптен. – Оно хранится в Вене, в сокровищнице Габсбургов в Хофбургском музее.

– Это христианская реликвия? Как Вифлеемские ясли, священный Грааль, плащаница, гвозди, губка?