«Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн

Кроме дейлемитов, в персидском войске служили представители еще одного, проживавшего в Южном Прикаспии, племени — кадисинов (Proc. Bell Pers. 1. 14. 38, 39), упомянутых как «кадусии» в «Географии» Клавдия Птолемея (Ptol. II. 6). Подробностей о функциях кадисинов в сасанидской армии мы не знаем, однако можно предположить, что они являлись всадниками, причем тяжеловооруженными. Прокопий Кесарийский говорит о том, что в битве при Даре (530) кадисины вместе с персами атаковали и потеснили левый фланг ромеев, а поскольку атаковавшие армию Велисария персы были катафрактами, то и действовавшие вместе с ними кадисины, находившиеся на острие атаки на правом, т. е. ударном, фланге, да еще, судя по описанию Прокопия, плотно (а не на дистанции, как должно было бы быть в случае, если бы кадисины являлись легкой конницей) преследовавшие византийцев, скорее всего, являлись тяжелой кавалерией.

В IV в., при Шапуре II, в персидском войске присутствовали представители еще одного этноса, история которого нам не очень хорошо известна. Речь идет о хионитах^{7}. Они упомянуты Аммианом Марцеллином как одни из ближайших союзников персов во время их похода против империи в 359 г. (Amm. Marc. XVIII. 6. 22; XIX. 1. 7–8; 2. 3), с которыми чуть раньше, в 358 г., после продолжительной войны Шапур II заключил мирный договор (Amm. Marc. XVII. 5. 1). Результатом этого соглашения и явилось участие хионитов во главе с царем Грумбатом в войне Шапура против Рима.

Хиониты в персидской армии, судя по всему, являлись всадниками. Прямо об этом источники не сообщают, однако подобный вывод очевиден, поскольку хиониты — кочевой народ центрально-азиатского происхождения, и изобразительные источники довольно точно характеризуют их (также как и родственных им эфталитов и кидаритов) как легковооруженных всадников^{8}. Кроме того, прежде чем выйти на границы Персии, они (объективно) должны были захватить практически всю Среднюю Азию, где основой вооруженных сил традиционно являлась конница. В дополнение к этому Аммиан Марцеллин характеризует предводителя хионитов Грумбата как царя, «прославленного множеством выдающихся побед» (Amm. Marc. XVIII. 6. 22), в том числе, видимо, и над самими персами. Понятно, что подобные успехи в борьбе с противниками, опиравшимися на действия кавалерии, не могли быть достигнуты пешим войском.

В то же время при осаде Амиды (359) хиониты участвовали в штурме крепостных укреплений (Amm. Marc. XIX. 2. 3), что говорит об их способности воевать как в конном, так и пешем строю.

К IV столетию относится и упоминание о таких союзниках персов, как албаны (Amm. Marc. XVIII. 6. 22; XIX. 2. 3) и сегестанцы (Amm. Marc. XIX. 2. 3). Подобно хионитам, они участвовали в походе Шапура 359 г.

Албаны — жители Кавказской Албании, располагавшейся на территории современного Азербайджана. Аммиан Марцеллин описывает сцену, в которой царь албанов (как и царь хионитов) ехал верхом рядом с Шапуром II (Amm. Marc. XVIII. 6. 22), что говорит о том, насколько важное значение шаханшах придавал союзу с албанами. Это становится еще более понятным, если учесть, что Албания граничила с Арменией и Иберией, всегда бывшими камнем преткновения в римско-персидских отношениях, а потому являлась удобным плацдармом для вторжений на их территорию.

Сегестанцев — жителей Сегестана (Сакастана), области на востоке Ирана, потомков осевших здесь во II в. н.э. саков — Аммиан характеризует как «самых жестоких из всех воителей», располагавших отрядами боевых слонов (Amm. Marc. XIX. 2. 3). Именно последнее обстоятельство обусловливало тактические задачи сегестанцев в военных планах персов. Кроме того, Сегестан, судя по всему, являлся на каком-то этапе посредником в обеспечении Сасанидов боевыми слонами, доставлявшимися из Индии.

Достаточно часто византийские историки отмечают в качестве союзников персов гуннов (Proc. Bell. Pers. I. 3. 4; 8. 13; 15. 1; 21. 13, 27; II. 26. 5; Men. Fr. 23. 1; Theophan. A. M. 6013, 6020). Однако этот этноним является собирательным обозначением для различных этносов, участвовавших в продвижении гуннских орд на запад Евразии и оказавшихся на границах сасанидского Ирана. Да и сами авторы, упоминающие гуннов, зачастую оговаривают, какой именно «гуннский» народ они имеют в виду в том или ином конкретном случае. В этом ряду необходимо назвать эфталитов (Proc. Bell. Pers. I. 3. 4; 8. 13; Себеос. XXVI), проживавших в основном в приграничных с Персией областях Средней Азии, и сабир (Proc. Bell. Pers. I.