Всадники Ветра (СИ)

Положив одежду на каменистый берег, я разделась и решительно вошла в воду. Вздох наслаждения безропотно сорвался с моих губ, и я сделала еще несколько шагов, погружаясь глубже. Когда нежные волны ласкали мой шрам на груди, опустила голову, смачивая волосы, и начала яростно натирать себя мыльным корнем. Течение уносило с собой грязные, почти черные воды, но я не замечала этого, наслаждаясь самим процессом очищения. Выбравшись на берег, на влажное тело я натянула единственный сухой котт и принялась за стирку. Когда мои рубашки только намокли и коросты засохшей грязи кое-как начали отставать от ткани, небо извергло из себя дождь.

Ничуть не смущенная хлеставшими меня плетями теплого летнего дождя, я продолжала стирать, радуясь тому, что подумала спрятать свою сумку. Одеяло для постели останется сухим, да и есть вымокшее сушенное мясо меня не прельщало. Отстирав одежду настолько, насколько это было возможно в прохладной речной воде, совершенно мокрая, я распрямилась, наблюдая, как тучи медленно уползают в сторону. Скорее всего, землям Йелоусанда сегодня повезет омыться влагой.

Тщательно встряхнув кусты от капель воды, на нижних ветках я развешала свою одежду, надеясь, что к утру хоть что-то просохнет и пошла к дереву, под которым спрятала свою главную ценность. Серебряный кулон, подаренный Силенсом, оставался в Дейсте, сорванный в порыве злости на мужа. Я с трудом разожгла костер, огонек кое-как лизал влажные ветки, но вскоре приободрился и разгорелся в полную силу. Над моей головой медленно выползла пополневшая луна, делая ночь почти такой же светлой, как и день. Прохладный ветерок приводил в дрожь, но я решила, что лучше быть чистой и замерзшей, чем грязной, но согревшейся.

Из кустов слишком резко выскочил Алди и бросил к моим ногам тельце кролика. Я удивленно вздрогнула и посмотрела на волка, тот мотнул головой и вновь скрылся в густых зарослях. Мясо предназначалось мне. Вспоров брюшко, я вывалила требуху в кусты подальше от костра, освежевала тельце и проткнула толстой палкой, смастерив подобие вертела.

Запах жареного мяса возбудил во мне дикий аппетит, и я не могла дождаться, когда же молодой кролик, наконец, прожариться. Чтобы отвлечь себя от мыслей о еде, я порылась в заплечной сумке, вытащила оттуда пакетик с травами, положила на камень, который лежал на границе костра, и направилась к реке, чтобы наполнить котелок. Когда кролик зажарился, я не спешила есть, а завернула его в крупные листья щавеля и отложила в сторону. Затушив костер водой из котелка, при помощи веток с буйной листвой, отодвинула кострище в сторону и возобновила пламя. Теперь на сухой земле расстелила свое одеяло, вновь сходила до реки, поставила греться воду на чай, а сама с диким аппетитом хищного животного вцепилась в жареное мясо.

Нежный кролик стал лучшей едой, какую я ела за последнее время, и даже отсутствие хлеба и сыра не сделало его невкусной трапезой. Нежное мясо как будто таяло во рту, а запитое горячим чаем из куманики просто приводило меня в подобие экстаза. Получив от ужина массу положительных впечатлений, в почти просохшем нижнем платье, я свернулась клубочком на одеяле, поджидая своих волков. К моему счастью, Алди почувствовал мою потребность в нем и вскоре согрел своей теплой шерстью. И вот так, лежа на земле на толстом одеяле, в одной ночной рубашке, обнимая правой рукой массивную шею своего волка в приятном, давно невиданном спокойствии я погрузилась в сладкий сон.

Но когда я проснулась, мысли мои с содроганием потянулись к недавнему воспоминанию о странном кошмаре. Присутствие той ужасной змеи стало практически ощутимым, я испуганно плотнее прижалась к боку своего волка, но это не помогло. Металлический запах, даже ледяное прикосновение явились такими настоящими, что я действительно испугалась. Но как только мне удалось открыть глаза, наваждение испарилось, лопнуло, как мыльный пузырь, я глубоко вздохнула, сдабривая свежестью свой закостенелый мозг. Алди внимательно вглядывался в меня, я отвела взгляд, не выдержав этой эмоциональной силы желтых угольков. Янтарь моих глаз поймал солнечный луч, и волк без интереса отвернулся.

Я встала, ощущая некоторую скованность в районе поясницы, но, встряхнувшись, как волк, побрела к кустам, где на ночь развесила одежду. К моему удовольствию и радости рубашки и штаны подсохли, так что я нетерпеливо натянула чистую ткань на себя.