Всадники Ветра (СИ)

«Эверин!

Красная страна решительно вступила в бой не только с моей стражей, но и с подошедшим к обеду отрядом подкрепления. Наши силы не равны, но первый бой закончился победой, пусть и с большими потерями. На момент, когда я пишу тебе, мои люди изранены и голодны, многих лошадей увели солдаты противников. Прошу тебя отправить с Куко двадцать конных солдат из личной стражи короля и начать подготовку основной армии, которая расположена в герцогстве Дейст, немного южнее столицы. Отправь голубя капитану гарнизона, его зовут Ворнинг Коктон. Именем короля и принца отправь его ко мне на помощь, я нахожусь у поселения Строкт, что неподалеку от Клокола.

Принц Силенс.»

И все. Ни слова лично мне, ничего того, что могло бы меня успокоить. «Со мной все в порядке, Эверин» — не написал принц. Я не стала давать обиде пустить корни в моей душе, а, развернув чистый свиток, начертала послание Ворнингу Коктону, где передала четкий приказ принца. Только после этого я написала ответ Силенсу:

«Мой принц!

Ваше приказание будет исполнено. Почтовый голубь уже на пути к капитану Южного гарнизона. Двадцать конных прибудут вместе с Куко, вы сами станете тому свидетелем.

Эверин.»

Сдержанные строки показались мне чересчур строгими, но я не стала терять время и отправилась на кухню за Куко. Сообщив Шолду свой приказ, я наблюдала за тем, чтобы посланник поел и напился воды. К тому времени, пока мужчина доедал последний кусок хлеба, двадцать конных солдат в нетерпении выстроились в темноте ночи во дворе.

Передав гонцу ответное послание, я некоторое время задумчиво смотрела на удаляющихся солдат, а потом медленно поднялась в покои принца. Сны получились беспокойными и короткими, я едва ли отдохнула за прошедшую ночь.

Последующие дни неизвестности после отъезда ночного посланника окончательно расшатали мои и без того обостренные чувства.

Постоянное ощущение того, что принца убили или взяли в плен мешали мне спокойно и спать и даже есть. Мясо вставало комом в горле — а вдруг Силенс голодный? Чай тоже не пился — может, его мучает жажда? Только голова касалась подушки, как возникала мысль, что наследник трона не спит уже четвертые или пятые сутки подряд. В общем, мой отдых и сон превратились в жуткую и медленную пытку. Да и волк никак не ублажал моего болезненного любопытства. Люди в сражении отходили все дальше, а женщина-пахнущая-травами не сдвигала своего логова, так что хищник продолжал оставаться в плену кустов.

Заботы о замке тоже не приносили должного удовлетворения. Постоянно причаливающие корабли поражали своим разнообразием и товарами, но раздражали тем, что я обязана была разрешить или запретить торговлю. Это не являлось сколько-нибудь утомительным, но очень сильно меня злило, и причину злобы отыскать я так и не смогла. Торговцы не вызывали чувства отвращения, но их лица настораживали, а иногда и условия торговли тоже. Со мной неотступно следовал Шолд, который не пренебрегал своими обязанностями главного конюшего, но просто не мог оставить меня наедине с проблемами.

Да, Дейст требовал своего внимания, но в целом распоряжение Силенса не доставляло хлопот. Больше всего я переживала за самого принца, ведь уже минуло несколько дней с его отъезда, а кроме ночного гонца источником новостей никто не являлся. Беспокойство не столько тревожило, сколько упорно мешало жить, когда расслабленность была просто жизненно необходима. Я даже не выезжала с Шудо за пределы замка, хоть и река отпустила меня со своим наваждением. Я просто боялась пропустить посланника из герцогства Вондэр, поэтому с отчаяньем бродила по коридорам замка.

Уэн каждый вечер снабжала порцией свежих слухов, но дельных вещей в толках из кухни не было, хотя на что я рассчитывала? Однообразие и нервный подтекст каждого дня испарял мои силы, я медленно таяла под гнетом собственных сомнений, но на помощь никто не спешил. Ни гонец, ни голубь, ни даже мысли моего волка. Осознание того, что мои поступки сейчас так ничтожно никчемны, стало горьким, когда мои глаза в очередной раз встретили рассвет. Словно явилось нечто несправедливое в том, что моя жизнь встретила новый день, а где-то умирают другие.