Всадники Ветра

Неожиданно чьи-то сильные руки прогнали тень, крепко обхватив меня. Я в надежде прижалась к спасительному теплу и телу, жадно вдыхая человеческий запах, но неожиданно осеклась — обоняние подсказывало, что это не Силенс. Но он так крепко обнимал не только тело, но и душу, так что я, испуганная, разрыдалась на чьей-то незнакомой груди, безостановочно цепляясь пальцами за его руки, обнаженную кожу, даже за горячее тепло и терпковатый запах лета. Где-то далеко за пределами моего сознания недовольно замяукал кот, но его просто снедало тоже беспокойство, что и моего спасителя, которое волнами разбивалась о стены дома. Но я боялась открыть глаза и увидеть темноту, она проложила бы дорожку кошмару, и тогда ничьи руки не спасут меня. Сквозь пелену страха стал пробиваться успокаивающий мягкий голос менестреля, еще больше расслабляя мою напряженность. Я лишь благодарно сопела распухшим и, наверняка, покрасневшим носом, прижимаясь к бьющемуся сердцу этого человека. Вдруг я стала совсем маленькой и глупой, все происходившее когда-то давно превратилось в смазанную картинку, даже воспоминания убегали испуганными мышами. Теперь мой страх преобразился в слепое доверие человеческому теплу и сильным рукам. Пока мое сознание отчаянно отыскивало какие-то слова благодарности, а память старательно пыталась нашарить сведения об этом запахе лета, который трепетно трогал мои ноздри, я все больше отдавалась силе человека, крепко и уверенного прижимавшего меня к себе. Наверное, никто кроме Силенса не внушал мне такого же доверия и чувства безопасности, которые возникли, пока моя щека прижималась к гладкой кожи напряженной от волнения груди, а пальцы шарили по тугим мышцам живота. Я старалась найти хоть какой-то островок сознательности.

Пушистый бок Езкура, который прижался к моей обнаженной ноге, наконец, отрезвил спутанные мысли, и я испуганно отпрянула от спасительной мужской груди, но Роуп лишь крепче сжал меня, опасаясь, что кошмар опять посетил мой тревожный и беспокойный сон. Вырываться не было сил, тем более его тепло дарило такое успокоение, но я отдернула себя, пользоваться добротой парнишки просто некрасиво, ведь он наверняка и сам хочет спать. Моя вторая попытка практически увенчалась успехом, мне удалось оторвать лицо от гладкой кожи и вместе с этим открыть глаза, чтобы тут же увидеть перед собой тугие напрягшиеся мышцы. Теперь я в еще большом страхе в смеси с благоговением отпрянула от Роупа, чувствуя, как его запах впитался в мои волосы, а тело с сожалением реагирует на разрыв этого спасительного контакта. Пылающие тревогой синие глаза почти в совершенной темноте — лишь тлеющие угли очага бросали на нас отсветы — казались черными и бездонными, вызвав во мне очередной приступ дрожи. Словно я смогла отыскать в своем сознании образ тени, и этот взгляд так сильно совпадал с теми глазами, что наблюдали за мучениями со стороны, но я поспешила отбросить отвратительные мысли в темный пыльный угол.

С трудом восстановив сбившееся дыхание, ощупывала пальцами распухший и горячий шрам, с мрачным удовлетворением убеждаясь, что это был не просто кошмар. Пусть и не так давно, но рана зажила, ее хорошо зашили, без чьего-то вмешательства она просто не могла начать беспокоить меня на пустом месте. Но в данном случае это не пустяк. Покалывание в шраме не было придуманным моей фантазией, а горячая, точками расходящаяся от него кровь лишь подтверждала сомнения, которые немедля возникли в почти окрепшем сознании.

Оказывается, теплые пальцы Роупа до сих пор лежали на моем похолодевшем от страха запястье, я удивленно направила вниз свой взор, смотря на них, как на нечто непонятное и неправильное. Но парень лишь крепче сжал мою руку, придавая уверенность присутствию в реальном мире, которое все норовило ускользнуть из моего понимания, хотя Нилли и Алди отчаянно боролись пробиться сквозь толстые стены защиты. Но я успокоила их только легким поглаживанием, не в силах объяснить волкам произошедшее прямо сейчас, да и прерывистое дыхание Роупа не позволило бы сосредоточиться на магии, наверно, поэтому он и не разрывал физический контакт.

— Я в порядке, — прохрипела я, вздрогнув от звука собственного голоса. Слова были чужими, даже интонации вышли корявыми, но моя очередная попытка вырывать свою руку из сильных пальцев Роупа удалась.

Страх в его глазах не исчез, но уступил место удовлетворенности, которая смягчила заострившиеся от тревоги черты, всклоченные золотые волосы слиплись от пота, а грудь покрывали маленькие соленые капли. Я удивленно моргала, не понимая причины такого внешнего вида парня, ведь он выглядел, будто только что махал топором несколько часов. Да и плечи вдруг резко поникли, на щеках играл румянец усталости, а напряженные каменные мышцы лишь подтверждали мои подозрения.

— Что с тобой? — недоверчиво хмуря брови, спросила, нет, даже потребовала ответа я, легонько касаясь пальцами обнаженной кожи. Роуп вздрогнул под моим прикосновением.