Всадница ветра

– Тебе не придется его выпускать. Он станет второй великой любовью твоей жизни, – напевно произнесла Голубка, и они поняли, что ее слова исходят от Богини. – За свою доброту ты будешь вознагражден – как и все мы.

О’Брайен накрыл ее ладонь своей.

– Спасибо, Голубка.

Она покачала головой, продолжая нежно улыбаться.

– Не меня тебе стоит благодарить, О’Брайен. Благодари нашу милостивую Богиню.

– Но я поклоняюсь Богу Солнца, – сказал он.

– Разве в твоем сердце не найдется места для еще одного бога? – спросила Голубка.

О’Брайен удивленно захлопал глазами.

– Я никогда не думал об этом. Да! Конечно, в моем сердце хватит места и для Богини.

– Вечером я собирался сделать Матери-Земле подношение, чтобы поблагодарить ее за то, что на нашем пути оказалась эта маленькая жизнь. Можешь присоединиться, если хочешь, – предложил Дэвис.

– С удовольствием, – кивнул О’Брайен.

Пока Стая толпилась вокруг необычного пополнения в семействе Марии, Мари перевязала лапу Дэша, а потом, посоветовавшись с Розой, приготовила целебный настой хвоща и быстро добавила вяленую оленину в бульон, щедро сдобренный сушеным полевым лютиком, известным своими притупляющими боль свойствами.

– Теперь он сможет продержаться до вечера, когда я призову луну, – сказала Мари, поглаживая шелковистый мех Дэша, который крепко спал на руках у Лили.

– Лили, ты можешь поехать на наших носилках вместе с Дэшем, – предложил Антрес. – До лагеря осталось немного.

– Да, вы с ним почти ничего не весите, – добавила Данита, нежно касаясь щенка. – Поздравляю со спутником.

Лили повернула к ним счастливое заплаканное лицо и облегченно улыбнулась.

– О, спасибо тебе. Я буду рада проехаться на носилках. Я себя странновато чувствую.

– Это нормально, – сказал Антрес. – Когда нашим спутникам больно или страшно, это сказывается и на нас. С другой стороны, их радость мы чувствуем тоже – а радость они испытывают куда чаще. – Он наклонился и взъерошил загривок Баст, которая довольно заурчала.

Прежде чем Стая двинулась дальше, Лару вышел вперед и отрывисто гавкнул, привлекая внимание собак. Ник кивнул ему и подошел к Лили, которая удобно устроилась на носилках Антреса и Даниты, обнимая спящего щенка.

– Лили, принимаешь ли ты Дэша? Клянешься ли любить его и заботиться о нем, пока вас не разлучит смерть? – торжественно спросил ее Ник.

– О да! Да, клянусь!

– Да благословит Солнце ваш с Дэшем союз, – провозгласил Ник глубоким, полным радости голосом.

Лили ослепительно улыбнулась.

– Благодарю тебя, Жрец Солнца.

Лару поднял морду к небу и завыл, по традиции приветствуя новую связь человека и пса, и все собаки Стаи – даже малыши Марии, не считая детеныша росомахи, который продолжал жадно сосать молоко, подняли морды и подхватили вой своего Вожака, приветствуя Лили и ее драгоценного Дэша.

* * *

На ночь они разбили лагерь у ледяного водопада, где пополнили запасы воды, а Зора приготовила восхитительное кроличье рагу, приправленное трюфелями, которые отыскал чуткий нос Фалы. Ночь была холодной, и те, кто заступал на вахту поздно, закрыли свои шалаши полами плащей, чтобы защититься от пронизывающего ветра.

Антрес нырнул под складку, прикрывающую вход в шалаш, который он делил с Данитой и Баст. Он усмехнулся: Данита сонно потеснилась, освобождая ему место, и Баст, вынужденная перекатиться с нагретого местечка на холодную шкуру, недовольно засопела.

– Как малыш-росомаха? – спросила Данита, подавляя зевок.

– О’Брайен и Мария говорят, что замечательно. Мария утверждает, будто он уже потерял запах росомахи и пахнет собакой, чему она несказанно рада.

– Хорошо, что О’Брайен спас малыша. Хочется посмотреть, каким он вырастет.

– Мне тоже.

Антрес улегся рядом с ней, и Данита приподнялась на локте, глядя на него.

– Ты правда думаешь, что из него вырастет чудовище?

Антрес пожал плечами.

– Понятия не имею. Но я верю в дар Голубки передавать волю Богини.

– Ты что, ворчишь?

Антрес удивленно заморгал.

– Нет! Я просто мыслю практично. – Он улыбнулся. – Но этот детеныш и правда очень интересный.

– Удивительно похож на собачьего щенка, правда?

– Это ненадолго. Они растут быстрее щенят, и окрас у них сильно меняется. Я лишь надеюсь, что он усвоит собачье поведение.

– А я надеюсь, что нет, – твердо сказала Данита. – Я надеюсь, что он останется росомахой – нашей, Стайной росомахой. Как Баст. Она не похожа на других рысей, потому что не любит быть одна, но она все же настоящая рысь.

– Не считая одной этой детали, в остальном Баст настоящая рысь, – согласился Антрес.

– Тогда я хочу того же для детеныша О’Брайена. Это будет наша росомаха – и если ей придется проявить свирепость росомахи, она будет делать это, чтобы защитить Стаю.

Антрес пригладил ей волосы.

– Мне нравится, как ты мыслишь.

– Хорошо, потому что мне бы не хотелось меняться.

Антрес хохотнул.

– Не хотелось бы меняться? Ты меняешь всю свою жизнь этим путешествием и любовью к нам с Баст.