всё

Как только ты берёшь его, Майкрофт вздрагивает, неосознанно хочет толкнуться в твою руку, но тут же обрывает себя. Пальцы исследуют твою грудь, цепляясь за пуговицы рубашки (ты оделся безупречно, так как знал о его сегодняшнем визите, и был вознаграждён долгим взглядом, прикованным к двум расстёгнутым верхним пуговицам), нажимая достаточно сильно, чтобы ты понял, что он тоже хочет тебя коснуться.

Восприятие реальности возвращается к тебе, уже лежащему на полу. Локти болят от удара. Он вытолкнул тебя из кровати.

— Я сказал "нет", — с нажимом повторяет Майкрофт и отворачивается. — Выметайся.

Ты уходишь и два года притворяешься, что ничего не произошло.

Тебе семнадцать, ты устал обманывать себя, и осенью начинается учёба в университете. Ты больше не подросток, и пропасть между семнадцатью и двадцатью четырьмя не так огромна, как между пятнадцатью и двадцатью двумя. За последние пару лет ты перекинулся с ним не более чем несколькими десятками слов, но знаешь, что он почти не изменился.

В этот раз ты сначала стучишься. Открыв дверь, видишь, что он проснулся окончательно и сидит на кровати. Ты закрываешь за собой дверь и говоришь:

— Не хочу быть девственником к началу учёбы в универе.

Занавески опущены, глаза ещё не привыкли к темноте. Ты не можешь прочесть выражение лица, когда он пересаживается на кровати и говорит:

— И ты хочешь, чтобы я об этом позаботился. — Голос совершенно спокоен. — Я уже сказал "нет".

Ты начинаешь расстёгивать пуговицы рубашки и подходишь ближе.

— Ты отказался два года назад. С того времени я вырос. Я не мальчик, как ты заметил, — язвительно добавляешь ты, потому что его взгляд ложится на тебя почти физически ощутимой тяжестью. Он облизывает губы кончиком языка, стоит только тебе большими пальцами подцепить брюки, чтобы стянуть их вниз.

— Мы не можем, — сопротивляется Майкрофт, но его решимость слабеет с каждым падающим на пол предметом одежды. — Ты несовершеннолетний.

Верно, поэтому ты даже не удостаиваешь реплику ответом, но вышагиваешь из кучей лежащих на полу брюк и стягиваешь трусы — он снова издаёт тот самый бессознательный, голодный звук, который ты в мечтах представлял себе многие годы.

В этот раз он не сталкивает тебя на пол, после того как ты забираешься к нему в постель.

— Если ты не... — угрожаешь, — я найду кого-нибудь, кто мне поможет. — Он знает, что ты имеешь в виду незнакомца, который будет груб, будет выражать своё превосходство и, вероятно, причинит тебе боль (ты не будешь возражать, потому что получишь другой опыт, а ты любишь разнообразие).

Ты не блефуешь, и он это знает.

Ты можешь точно назвать момент, когда он сдаётся: некоторое внутреннее напряжение уходит, аккуратно запирается в ящик и прячется в глубины сознания.

— Хорошо, — соглашается он и обнимает тебя за талию. От прикосновения кровь моментально устремляется в пах. — Если ты решил во что бы то ни стало дойти до конца, я провожу тебя.

Ты целуешь его неумело и жадно. Вы сталкиваетесь носами, затем зубами, пока большая ладонь не опускается тебе на затылок.

— Позволь мне, я покажу, — терпеливо просит он, губами и языком учит сбавлять обороты и не торопиться, уверенно вылизывая твои дёсны и зубы.

В прошлый раз было иначе. Он больше не колеблется, и в скором времени ты обнаруживаешь себя лежащим на спине, а брат сидит у тебя между ног. Он мощнее тебя, шире в плечах, мускулистый и нависает над тобой.

— Шерлок, — выдыхает он и сжимает пальцы на твоём члене.

Всего два движения вниз-вверх — два уверенных, смелых, восхитительных движения — и ты, извиваясь и задыхаясь, неконтролируемо изливаешься ему в руку и запоздало спохватываешься, что он всё это время изучал твоё лицо. Смущённый, ты отворачиваешься.

Майрофт не произносит ни слова, и ты украдкой поглядываешь на него. Он не смотрит на тебя, а если и смотрит, то не видит ничего кроме твоего тела. Несмотря на нечитаемое и замкнутое выражение лица ты знаешь, что он думает о тебе и о том, что хочет сделать, и нервный трепет предвкушения вьётся по спине. Он замечает внимательный взгляд и вытирает руку об твой живот.

— Готово? — спрашивает он и принимается слезать с тебя, чтобы освободить тебе немного места. Ты притягиваешь его обратно. Вы ещё не закончили.

— Ты хочешь трахнуть меня, — говоришь ты, чтобы услышать резкий, шумный вдох, почувствовать, как подаются вперёд его бёдра и стоящий член трётся о внутреннюю сторону твоей ноги. — Не отрицай, я знаю, что хочешь. Давай.

— Уверен? — спрашивает он и, не ожидая ответа, перегибается через край кровати, тянется за сумкой для книг и роется в ней неловкими руками.

— Что ищешь? — с любопытством спрашиваешь ты. Широкие плечи закрывают обзор. Его спина вся в веснушках, о чём ты уже знаешь и языком соединяешь коричневато-рыжие точки, вычерчивая бессмысленные узоры. — Не пользуйся презервативом. — Он у тебя первый, и ты знаешь, что он достаточно умён, чтобы предохраняться во время секса (за исключением секса с тобой).

— Смазка, — отвечает он и показывает небольшой тюбик.