Все арестованы!

— Мы так не договаривались, — поддержали его крутые напарники, трусливо отступая к дверям.

Чунгачмунк выразительно посмотрел на меня и перемигнулся с Поцелуем Енота. Ну вот, хорошо же, когда всё хорошо заканчивается. Хотя я не рассчитывал, что помощь придёт так быстро и что здоровенный Маклак сойдёт с ума, несмотря на полное разоблачение, решив не сдаваться до последнего. Этого мы не учли…

— Всем оставаться на своих местах! Никому не двигаться! Вы все мои заложники! — Он выстрелил в потолок, посыпалась штукатурка. Мы инстинктивно пригнулись.

— Зачем портить помещение, всё равно сейчас сюда ворвётся спецназ. A-а вот, кстати, и он, — скучающе заметил Льюи.

В ту же минуту в комнату вломились вооружённые черти в масках и чёрных облегающих комбинезонах, потребовали всем поднять руки, скрутили бросившего пистолет Маклака и его подчинённых, сразу признавших бесполезность сопротивления.

Высокий чёрт, видимо, их командир, громко спросил:

— Кто из вас сержант Брадзинский?

— Я. Всё в порядке. Остальные здесь просто заложники. Преступников вы задержали.

— Хорошо, сержант. Тогда мы забираем этих, а вас попросим пройти за нами для дачи показаний. Нам нужно во всех подробностях узнать, что здесь произошло. Хотя про прямую трансляцию нам уже доложили.

— Отлично, — кивнул я.

В этот момент у меня в кармане зазвонил телефон. Шеф!

— Ну как, они успели? У вас всё нормально?

— Да, комиссар. Успели как раз вовремя. Честно, я даже немного удивлён.

— У нас давние связи с примериканской полицией, — довольно усмехнулся Жерар. — Ну что ж, заканчивайте там бумажные дела и отзвонитесь мне утром с докладом. А Чунгачмунку от меня привет, и передайте ему, что мы в полиции Мокрых Псов всегда рады его возвращению и придержим для него его место, пока он будет делать карьеру в полиции Поркса.

— Вы о чём, шеф?!

Я посмотрел на Чмунка. Он разговаривал о чём-то с приехавшим высшим чином, начальником в штатском, и, встретившись со мной взглядом, вопросительно улыбнулся.

— Значит, местные полицейские шишки на него рассчитывают?

— Думаю, его ждёт повышение и быстрый рост карьеры.

— Хорошо бы. Он это заслужил.

Поговорив с шефом ещё минуты две, я коротко попрощался и, оглянувшись в поисках Эльвиры, увидел, что она уже пристала с расспросами к Эдику, на которого тоже надели наручники. Но, конечно, её как журналистку и женщину больше интересовало личное.

— А как у вас дела с Памеллой? Вы уже сделали её вампиром? — вовсю любопытствовала она, делая охотничью стойку.

— Нет, — сухо буркнул Эдик.

— Какая жалость. А почему? Бедной девочке так хотелось…

— Задолбала меня ваша бедная девочка! Я шесть раз пробовал её укусить, но она всякий раз выворачивается и кричит, что ей щекотно. Типа у неё непроизвольный рефлекс на щекотку…

— Как это?

— Сейчас покажу, — неожиданно радостно согласился модный певец и кинулся на Эльвиру.

Прежде чем я сообразил, что его надо остановить, вампир бросил журналистку «Городского сплетника» на диван и, легко выскользнув из наручников, заключил в объятия. Но укуса не получилось. Эльвира прижала плечо к уху и с визгом и диким хохотом закричала, что ей щекотно.

— Вот видите, что я вам говорил. Так они все. Только и ноют годами: «Укуси, укуси меня», а попробуешь вонзить в них зубы, сразу вопят: «Щекотно-о-о!»

— А почему вы не попытались укусить её за другое место? — прокашлялся я, аккуратно, но твердо убирая его руки с Эльвириной талии. — Ну там, под мышкой или в колено?

— А потому что ей везде щекотно! — истерически хихикнул Эдик. — Есть женщины, у которых всё тело — сплошная эрогенная зона. А у этой сплошная зона щекотки! Не говоря уже о том, что есть правила, устои, традиции, которым нужно соответствовать. Как она может претендовать на высокое звание вампира, если не в силах справиться со своими банальными рефлексами?

— Да. — С трудом отдышавшаяся Эльвира задумчиво почесала в затылке. — Я её понимаю. По крайней мере, в том смысле, что появиться на пляже со следами вампирских зубов на поп… на ягодичной мышце — это как-то… не очень возвышенно.

— Прошу вас, напишите об этом хорошую газетную статью, — сокрушённо попросил молодой вампир. — И напишите там всё об этой дуре! Всю правду!

Моя журналистка сочувственно покивала, но знакомый огонёк в её глазах говорил, что она ничего не напишет, хотя бы чисто из женской солидарности.

Я подмигнул спецназовцам. Калинкину скрутили руки за спиной и увели вслед за остальными.

Ночь мы все провели в участке, давая показания представителям городских властей. Местных полицейских пока отстранили от дела до выяснения их причастности к коррупционной группе старшего сержанта Маклака. Закончили только утром, от жуткого недосыпа я чуть не валился с ног, но тем не менее позвонил и доложился, как и было велено, шефу.