Все байки старого психиатра

Конечно же, не стал я никаких нотаций читать. Неуместно это, да и попросту глупо в сложившейся ситуации.

Ну все, наконец-то, обед разрешили. На кухне, подперев голову, сидела фельдшер Арина Меньшова. Грустно-задумчивым взором она смотрела в пространство, по всей видимости, думая о чем-то печальном.

– Что случилось, Ариш? О чем грустишь?

– Да ну, Юрий Иваныч… На вызове я сидела, в планшет все записывала. Ведь я же одна работаю, мне помогать некому. А эти идиоты, муж с женой, решили, что я в интернете ищу, как лечить. Ну и скандал закатили. Сказали, что я тупая совсем. Ну, не так, конечно, но смысл тот же. Кричали, что и диплом у меня купленный. Старшему врачу позвонили, он пытался им объяснить, а они его даже слушать не стали. Угрожали, что везде нажалуются, вплоть до министерства…

– Н-да… Дураков все больше и больше становится… А тебе переживать не о чем, ничего предосудительного ты не делала. Пусть жалуются куда хотят.

– Так-то оно так, но больше не хочу я в медицине работать. Все желание пропало. Лучше уж сидеть где-нибудь в офисе за компьютером и ни за кого не отвечать.

– Погоди, погоди, Ариш, не горячись. Не руби с плеча, не надо. Вот отдохнешь, успокоишься и все нормально будет. Все пройдет.

– Нет, Юрий Иваныч, не пройдет. Я окончательно решила. За эти дни поищу вакансии, поговорю кое с кем. А уж после каникул уйду на фиг отсюда. Да и вообще из медицины. Хватит, наработалась…

Рассиживаться и разлеживаться не дали. Через сорок пять минут прислали вызов. И опять дежурство на пожаре в многоэтажном доме.

Во дворе стояли два пожарных автомобиля.

Однако признаков горения не наблюдалось, рукавная линия не проложена, внешне все спокойно, безо всякой суеты. Из подъезда вышли трое взахлеб хохочущих пожарных.

– О, у вас шестерка на машине! Вы шестая бригада, что ли? – поинтересовался один из них.

– Да, – говорю, – шестая.

– Ну тогда вы очень кстати приехали, прям, как знали! Там вас клиент дожидается в тридцать седьмой квартире, вместе с участковым. Идите быстрей, а то соседи его сейчас порвут, как тузик грелку!

– А что там было-то?

– Чайник на плите сгорел. Он в нем помидоры жарил.

– Это как так?

– А вот у него и поинтересуетесь.

– Обязательно, я ведь тоже так хочу.

На четвертом этаже было людно, шумно и нервозно. Вновь стихийный митинг. Но на этот раз люди настроены более зло и решительно.

– Если вы его сейчас не заберете, мы ему самосуд устроим! – сурово сказала высокая, плотная женщина. – Выгоним на улицу, пусть замерзает нахрен!

– Ну, знаете ли, это уже перебор! – сказал я. – Давайте будем людьми-то!

И тут же раздался возмущенный гвалт.

– А он сам-то человек, что ли?! Он свою мать убил в тринадцатом году, его на принудительное лечение отправили, лет пять он там пробыл!

– Вы бы хоть спросили, чего он здесь творит? Вон, почитайте, что на стене написано! – и люди расступились, чтобы мы смогли прочитать письмена, сделанные черным маркером на салатного цвета краске.

«Бутте ви все проклеты сволачи будит у вас у всех рак да будит так аминь».

– Двери нам испакостил, то и дело г…м пачкает! Каждый раз обзывает по-всякому, угрожает! Да ладно нам, он и на детей может напасть! Он же весь подъезд держит в страхе! Это надо же так, психически больной живет один, и никому никакого дела нет!

– Все, мы все поняли, сейчас разберемся.

В двухкомнатной квартире был, мягко говоря, беспорядок. Входная дверь и зеркало в прихожей увешаны кусочками туалетной бумаги. Нет, не использованной, а с нарисованными крестами. Отвратная вонь, по всей видимости, теми самыми жареными помидорами. Больной, высокий мужчина лет пятидесяти с одутловатым лицом, о чем-то нервно спорил с полицейским.

– Здравствуйте! Меня сегодня работать заставили. Сижу я у себя на участковом пункте, никого не трогаю, и вдруг смотрю, пожарные подъехали. Вот я и пришел, – сказал немолодой майор. – Оказалось, что Илья Василич сделал всем подарок. Что-то он совсем расчудился.

– Нет, а как я расчудился? Что значит «расчудился»? Долго ли вы меня гнобить-то будете, а? – возмутился больной.

– Ну, например, помидоры жарили в чайнике, все сожгли, провоняли, соседям пришлось пожарных вызывать, – ответил участковый.

– И что дальше? Что в этом такого-то? Я у себя дома нахожусь, что хочу, то и делаю! Кого это <волнует>? – не отступал больной. – Кто вам дал право ко мне врываться?

– А с кем вы живете? – поинтересовался я.

– С родителями живу. С мамой и папой.

– Папа у него умер давно, а маму Илья Василич собственноручно жизни лишил, – пояснил участковый.

– Чего-о-о?! Вы чего это на меня наговариваете-то?! Вам грех будет! Я вас прокляну во веки веков, да будет так, аминь! – вскинулся больной.

– Илья Василич, а соседей вы за что проклинаете? – поинтересовался я.

– Как за что?! Они мне болезнь делают через стены, пол и потолок! И через кран тоже! Они мне мысли плохие вставляют! У меня все болит из-за них! Пусть спасибо скажут, что я их вообще не поубивал!

– А зачем вы бумажек с крестами понаклеили?

– Как зачем? А как мне тогда защищаться-то?

– Все понятно. Поедем, Илья Василич, в больницу.