Все без ума от Евы

– Денис, не читаешь ли ты по ночам втихую женские детективы, незаметно заимствуя их из тумбочки своей супруги? – спросил Рязанцев коллегу задушевным голосом.

– Нет, – отрезал Чабрецов. – Не читаю! Я пытаюсь понять, как связаны нападения на Юдина и тот факт, что в детстве он был усыновлен. Это неспроста! Еще больше меня смущает, что ночью Даша и Вася нашли в архиве папку, оказавшуюся пустой. Кто-то заметает следы. К слову, проникновение Гусевой и Юдина в госучреждение ночью является делом абсолютно незаконным, но мы закроем на это глаза.

– Закроем, – согласился Чабрецов. – У Васи к нам тоже могут иметься претензии. Его наперебой охраняют и МВД, и ФСБ, а в результате оказывается, что спасение Юдина является делом рук самого Юдина. И ног. А мы ему только мешаем спасаться.

Оба высоких чина печально поморщились.

– В общем, – сказал Денис, – у нас всего две версии. Первая связана с Васиной профессиональной деятельностью, а вторая – с его неясным происхождением. И мы ни одну не можем ни подтвердить, ни отбросить.

– Мои люди прорабатывают Захарову, Белобородова, Сичкарь и Копейкина вдоль и поперек, – произнес Рязанцев. – Но в любом случае отравитель Степана и информатор преступников – это только пешка, исполнитель. Мне бы хотелось добраться до смысла преступления. Понять его логику. Пока что у меня в сознании не складывается четкая схема. Как правильно спросила моя жена – почему Степана отравили уже после того, как Юдина схватили? Зачем это было нужно? Вопрос даже и не в конкретном исполнителе преступления, а в причине этого поступка. Как-то бессмысленно все это…

– Может, хотели просто нас отвлечь? Чтобы мы поломали головы? Преступник насыпал крысиный яд в варенье и ждал – авось кто-то отравится. В рулетку играл.

В дверь кабинета постучали. Торопливо вошла девушка в пальто. В руках у нее было несколько папок и стопка тяжелых потрепанных книг для записей.

– Это роддомовские, – пояснила девушка. – Выдавали под расписку с возвратом. В одном не хотели давать, но тут Олег Скляров подъехал с ребятами, и проблемы сразу разрешились.

Девушка мечтательно улыбнулась.

– Скляров женат, – строго произнес полковник.

Улыбка с лица красавицы тут же пропала. Девушка вышла. Рязанцев положил стопку на стол. Сверху лежала папка, на потертом картоне которой было написано синей шариковой ручкой: «1975».

Ева и Даша смотрели по телевизору молодежную комедию, но им было не смешно. Вася ходил из угла в угол. Комната, в которой расположилась троица, была вся увешана шторками с рюшами, декоративными кистями и бантами и уставлена вазочками и фарфоровыми статуэтками. На стенах висели фотографии, подоконники были буквально забиты керамическими горшочками с геранью, на телевизоре расположилась необыкновенно изящная белая крахмальная салфетка.

– Садись, – сказала Дарья, вставая и обнимая Васю за плечо, – отдохни.

– Меня угнетает бездействие, – сказал Юдин, морщась, – лучше уж я бы проверил еще пару-тройку архивов, чем так маяться.

– Я уверяю вас, – сказала Ева, оторвавшись от кино, – мой супруг найдет все существующие документы, причем сделает это куда быстрее и эффективнее, чем это выполнили бы мы сами. Так что надо всего лишь спрятаться и подождать. Я думаю, все загадки скоро разрешатся.

– Так уж и разрешатся, – вздохнула Даша. Было видно, что ей не терпится остаться с Васей наедине, но Ева ей мешала. – Ну, выяснит твой муж, что биологическую мать Василия звали Наталья Громова, например. И что дальше? Разве это ответит на вопрос, зачем кому-то понадобился Вася? Разве станет понятно, кто и зачем отравил Степана?

Юдин перестал ходить по комнате и сел в кресло, накрытое клетчатым пледом.

– Я вот чего не могу понять, – сказал он, понизив голос, чтобы не расстроить мать Степы, громко звеневшую в кухне посудой. – Отравить Касьянова могли только Захарова, Копейкин, Сичкарь или Белобородов. И все. Все! Но я готов поспорить, что никто из них этого не делал.

– Почему? – спросила Ева.

– Я проработал в этом отделе шесть лет, – сказал Василий. – Я все время с ними общался, я наблюдал за ними, и я все о них знаю. Иногда человек строит из себя невесть что, играет роль. А ведь в глубине души он совсем не такой. Все сотрудники отдела пульсаров – хорошие люди.

– Когда-то кто-то сказал, что корень всех проблем – деньги, – сказала Ева, пожав плечами. – Ради денег даже хорошие люди иногда совершают дурные поступки.

– Я ничего не стою, – рассмеялся Вася, – просто ни копейки! Особенно после того, как Роспатент выдал свидетельство на наш прибор. И я никак не могу придумать схему, в которой я мог бы принести кому-нибудь прибыль. Кроме того, мы все стали владельцами патента на наш прибор в равной степени. Дело не в деньгах, я это чувствую.

– Мы чего-то не знаем. Чего-то важного, – сказала Ева.

– Мы все знаем, и давно, – парировал Василий. – Просто не можем это понять.

– Алена в тебя влюблена, – сказала Даша. – Может, она это делает из ревности? От любви до ненависти – один шаг?

– Она ненавидит не Васю, а тебя, – сказала Ева. – Тебя, Даша!

– А Захарова?