Все будет Украина!

А о том, что в 1927 -1935 годах при перестройке церкви в советский клуб, погибло много народа, знают почти в каждом доме, могу рассказать и фамилии погибших и печальные истории их канувшего в лету рода. 

Самая известная история, об ослепшем комсорге Василии Проскуре, который нагадил у алтаря, смеясь иконам в лицо, мол, что пусть отвернутся и не смотрят, как он свои дела делает. Утром он проснулся слепым…

Однажды, когда мы разбирали, установленную в церкви в праведные советские времена ленинизма-коммунизма, сцену, мы нашли старинное захоронение священника, который видимо когда-то здесь правил службу.

Бережно, крупица по крупицам, мы собирали, цементировали то ли веру, то ли себя в вере. И не было ничего чище и прекраснее этого познания, единения с чем-то пространственно-вековым. Какое-то таинство было в нашем коллективном труде по облагораживанию церкви, перезахоронению, даже не останков, а истории, созданию новой. 

Я не думала, что что-то может измениться, что кто-то своей грубой рукой разрушит этот хрупкий мир, но… Приехав на одну из служб я услышала проповедь о …святом Викторе Януковиче, о его победе на выборах и его здравии… И мой мир рухнул.

Я не сказала ничего, не смогла. Просто согнулись плечи, просто закат стал необычно кровавым, а ветер обжигающим и сухим. И когда мы вышли из церкви, мне вдруг показалось, что со стороны границы, словно стена, поднялась черная тень и рассыпалась по степи, обдав меня холодом, я съежилась, и нырнула в машину.

Мы больше не ездили на службу. А после выборов я узнала, что он стал протоиереем одного из сел нашей области. Он часто звонил, звал в гости, писал в одноклассниках, что скучает. Мы с кумой собирались, но как-то не получалось…

Когда Донбасс, рвал мою душу на части, предав, оттолкнув, назвав меня укром, только за любовь к земле, отобрав солнечно-голубой покой, и, плеснув в сердце кроваво-синим холодом, я, просматривая новости, наткнулась на «клирик Луганской епархии входил в состав вооруженной группы людей, которые врывались на избирательные участки, пытаясь сорвать голосование». С экрана на меня смотрело знакомое лицо…

…Как же так? Как???! – крик рвался из души. Вот, мы ставим новые двери на церковь, свежие, пахнущие сосной, которые делал мой муж, а вот, бережно устанавливаем крест и гробничку перезахороненному первосвященнику, а вот, он, смеясь, вытирает, побелку с моей перемазавшейся младшей дочери, а вот я принимаю из его рук хлеб и вино в причастие…

Как же так получилось, что врачеватели душ наших вязли в руки оружие, чтобы убить нас, любящих землю свою и живущих с верой в душе? Как же так получилось, что не заповеди Господни стали в угол стола, а приказы гундявого сладострастника, погрязшего в грехах? Как же так, что призванный служить Богу, стал прислужить людишкам?

Я пыталась найти ответы и оправдания, а находила еще больше лжи. Я билась во все двери, пыталась помочь то ли ему, то ли себе. Так до конца и, не поняв ни его, ни себя. Потом, на все мои переживания, пришел ответ, звонком по мобильному, который стер многоточие и поставил точку, навсегда: «У него все хорошо, он в России, слух о его болезни и расстреле так, чтобы замылить глаза. Забудь. Пойми, церковь — это большая машина, в которую вплетены большие люди, деньги, сферы. Не заморачивайся».

А я и не будут, заморачиваться. Когда-то настанет время собирать камни в наших душах, и, возможно, мы узнаем много нового об этой, навязанной нам войне, и, возможно, нам, двум враждующим сторонам будет горько и стыдно за содеянное. Через сито истории многое просеивается, камни истины остаются на поверхности. 

И возможно, когда-то станут не важным теперешняя идеология и политика, их заменят другие иллюзии, может тогда молитва, любовь, вера, не в иллюзию политики, а в Него, Чистого и Любящего, станет самым важным, как тот закат, чай, мальвы, «волошкові очі». 

И я не стала верить меньше, нет. Я просто стала ближе к Нему, убрала посредников. И закат снова стал похожим на мальвы, растущие под старой глиняной мазанкой в селе Провалье, и степь, снова дарит мне крылья и полет. Да, тьма, которую я увидела тогда на границе, стала чернее и опустилась на мою землю. Но, ведь она не знает истории и силы моей земли, умноженной на любовь и веру.

Но, каждый раз, гладя ладошкой, сухую, а теперь и пропитанную кровью, землю Провальских степей, я буду шептать ей, чтобы она, земля моей силы, донесла до него, знакомые слова, чтобы он знал, я не перестала молиться, даже за тех, кто стоял напротив меня с автоматом: 

Если ты заболел, занемог тяжело,

И, не можешь с постели подняться,

Значит, так суждено, по грехам нам дано

И не надо роптать и бояться.

Если будут печаль, и болезни, и скорбь,

Если в чем-то страдать нам придется,

Никого не вини, а всегда говори:

«Все от Бога нам грешным дается».

Слава Богу за все,

Слава Богу за все,

Слава Богу за скорбь и за радость!

История стоматологическая