Все бывает… (сборник)

– Да, точно. Только трясло нас не от холода, а от ситуации. Но что теперь? Кто этот человек? Кого мы спасли? Как он тут оказался? Мы решили посмотреть, нет ли при нем каких-нибудь документов. Документов не было. Ришат расстегнул его рубашку – может, татуировки или шрамы, хоть что-то. И тут он нам говорит: «Ребята, мне показалось, он живой». Мы кинулись, стали слушать пульс, сердцебиение. В общем, нам тоже показалось, что есть пульс. Он был очень слабый, просто призрачный. Но он был, мы все в этом убедились. Неизвестный был в глубокой коме, в абсолютном беспамятстве. И к тому же наглотался воды. Как тут быть? Делать искусственное дыхание? Но вертеть и двигать его опасно. Весьма вероятно, что у него есть переломы костей и другие серьезные повреждения. Можно только навредить, вызвать внутреннее кровотечение. Попробовать массаж сердца? Валерка, как бывалый спасатель, умел это делать, но не рискнул, так как давить на грудную клетку тоже было опасно – могли быть сломаны ребра. Вроде бы пульс стал чуть лучше прослушиваться. Или нам хотелось в это верить. Ну, хорошо. А что дальше? Ведь нужен врач, госпиталь, рентген. А куда его везти? И, главное, как? Ведь его надо каким-то образом доставить хотя бы на бывшую стоянку геологов, а там уж искать транспорт до ближайшего населенного пункта. А здесь, как на грех, места – вот как я вам рассказывал. Небольшие поселочки кое-где, к которым и подъехать-то невозможно и о которых остальному миру ничего не известно. Но выбираться отсюда надо, в любом случае. И побыстрее.

Стали мы сооружать носилки. Здесь опять очень пригодилась сеть. Мы сложили ее вчетверо, прикрепили к четырем прочным гибким стволикам молодых деревьев, диаметром около пяти сантиметров. Получилось что-то, похожее на походный гамак-носилки. Постелили мы вниз свои куртки, на них уложили нашего больного. А собаку как? Если ее тоже на носилки, то сетка может прорваться, не выдержит тяжести. Если взять собаку на руки, то втроем нести носилки тяжело. Сначала мы все-таки положили пса рядом с хозяином. Но вы представляете себе наши носилки? Пес все время скатывался на человека, что было не очень хорошо для обоих в смысле возможных травм. Кроме того, сетка в некоторых местах грозила оторваться от палок. Тогда я взял пса на руки, положил его морду себе на левое плечо, его передние лапы – так, словно он обнимал меня за шею, и понес, как большого ребенка, поддерживая его за спину левой рукой, а правой – как бы под коленями задних лап. Женя и Ришат взялись за носилки спереди, а Валера один держал обе задние ручки. Так мы и шли, время от времени останавливаясь на пару минут, чтобы отдышаться. Придя на базу, мы обнаружили на территории сломанную телегу, но самое главное, что колеса были целы. Можно было уложить носилки на телегу и впрячься в нее, пристегнувшись ремнем. Это было очень тяжело, но все же легче, чем нести носилки на себе.

Можно было менять друг друга, впрягаясь в телегу поочередно.

– А собака? – чуть слышно спросила Марина.

– Собаку я по-прежнему нес на руках. Так вот. Надо было успеть куда-нибудь прибиться до темноты. Летние дни, правда, долгие, так что у нас было еще несколько часов светлого времени. Нам очень повезло, потому что мы встретили человека! Это был старик в клетчатой рубашке, стеганой жилетке, с бородой, морщинистый, но какой-то опрятный. Он почти не говорил по-русски, но глядя на носилки, понял, что мы ищем больницу. Жестами он попытался объяснить, куда нам идти и где свернуть, и несколько раз повторил название городка. Благодаря этому старику мы через пару часов добрели до поселка городского типа и нашли там больницу. Врач была очень строгой на вид, маленькой, сухой и худой старушкой, к тому же фанатично чистоплотной. Она вполне хорошо говорила по-русски, так что мы рассказали ей все как было, оставили свои координаты – адреса, телефоны, взяли, кстати говоря, у нее адрес больницы. Она еще дала нам телефон своей внучки, которая жила чуть ли не в Петрозаводске. Но внучка очень редко приезжала к бабушке, так что связываться с ней не имело смысла. Так, на всякий случай. Вот. И оставили мы нашего пациента в этом городке. Что с ним стало – не могу сказать. Боюсь, что он не смог выжить. Думаю, иначе нам бы позвонили. А собаку я выходил. Помню, подхожу к нему как-то, а он смотрит на меня, взгляд уже совсем другой, умненький, не затуманенный. Ну что, друг, говорю. Легче тебе стало? А он мне руку лизнул. Верите, у меня слезы из глаз. Я понял, что пес – мой. Валерка тоже вроде его хотел взять, но он все время в разъездах. А я решил оседлый образ жизни начать. Довольно я помотался. Устал. Вот такие дела, девочки. А Юрку нашего мы еще пару недель искали. Никаких следов. Наверно, лежит где-то на дне…

– А помнишь, Володь, мы там на берегу кое-что обнаружили, две вещи? Кепку и ножик перочинный, сломанный.

– Да, мы их с собой взяли. Но Галка сказала, что это не Юрины вещи. Не знаю, куда они делись.

– Они у меня до сих пор хранятся. Ведь кто-то же их там оставил. Может, когда-нибудь случайно…