Все, чего пожелаешь

Вновь зазвучал первый голос. Очень настойчиво и даже сердито. Хотя, может быть, Саймону просто так показалось.

Заходи внутрь, или потеряешь их навсегда.

Да, в первом голосе явственно слышалась злость.

Саймон сделал еще шаг вперед. Но и второй голос тоже так просто не сдался.

Ты сможешь, Саймон. Борись.

Он не знал как.

Сопротивляйся! Борись! Не входи в замок!

Он обернулся и увидел какую-то женщину. Она была далеко, он не мог разглядеть ее лицо. Он не знал, кто она и как здесь оказалась, но почему-то не сомневался, что она хочет ему помочь. Однако чары, влекущие его вперед, оказались сильнее. Ноги сами привели его к воротам. Впрочем, Саймону все-таки хватило силы воли удержать свою руку и не прикоснуться к черному дереву. Он застыл неподвижно, вслушиваясь в ободряющий голос женщины:

Борись, Саймон. Ты сможешь. Ради себя самого. Ради брата.

Но и первый, злой, голос теперь звучал громче.

Ты знаешь сам, что тебе нужно войти. Ной тебя ждет. Тебя ждут родители. Ты должен им помочь.

Заходи внутрь.

– Нет, – сказал он, хотя у него почти не было голоса. – Я никуда не пойду.

Его слова отозвались слабым эхом, как шепот в ночи. Он боролся изо всех сил, но тело не слушалось. Его собственная рука больше не подчинялась ему и сама потянулась к ручке на черных воротах. Металл под рукой был холодным как лед. Внезапно женщина оказалась прямо у него за спиной и крикнула ему в ухо. Сила этого крика отбросила его назад, на дорогу.

Саймон, борись!

Он проснулся так резко, словно его вытолкнули из сна.?

1

– Доброе утро, милый. Ты какой-то усталый. Ты плохо спал? Ты же не будешь ходить весь день с таким мрачным видом?

Вечно бодрая и веселая мама Саймона уже хлопочет на кухне, готовит завтрак. Саймон садится за стол и подпирает подбородок руками. Он и вправду ужасно устал.

Уже две недели ему снится этот кошмарный замок. Снится каждую ночь. И с каждым разом сон становится все живее и реалистичнее.

Снова и снова он переживает всю эту жуть, начиная с момента, когда просыпается у себя в комнате, в пустом доме, и заканчивая на том, как он стоит у ворот замка. Он как будто застрял в бесконечной адской петле. Он уже постепенно свыкается с этим кошмаром, но его тело не может избавиться от остаточных страхов. Он плохо спит, и постоянный недосып сказывается на его настроении.

Его ничто больше не радует, ему вообще ничего не хочется. Будь его воля, он бы вообще целый день не вставал с постели. Но конечно, это невозможно. Жизнь продолжается, и он не может позволить себе просто выпасть из этой жизни. Нельзя запускать школу, да и дома хватает проблем. Собственно, все как раз и упирается в эти проблемы.

Поэтому он никому не рассказывает о своих страшных снах. Это решение он принял несколько недель назад. У родителей и так хватает забот, им уж точно совсем не нужны лишние переживания. Да и не так уж важны его сны, размышляет Саймон. Он уже мастерски научился скрывать свои чувства. У него было время этому научиться. Со своими кошмарами он как-нибудь справится сам. Если рассказать маме, она будет сильно тревожиться, а ей сейчас ни к чему дополнительные тревоги.

– Саймон? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Мне просто приснился дурацкий сон. И нет, я не буду весь день ходить с мрачным видом. Честное слово.

– Будь ты взрослым, я предложила бы тебе выпить кофе, – говорит мама с улыбкой. – Но знаешь что? Сегодня суббота, поэтому я готовлю на завтрак оладьи с горячим шоколадом. Ты же будешь оладьи?

– Да! – кричит за спиной у Саймона его младший брат, прежде чем сам Саймон успевает сказать, что ему совершенно не хочется есть.

Восьмилетний Ной входит в кухню, с некоторым трудом взгромождается на табурет рядом с Саймоном и включает игру на своей портативной игровой приставке. Звук, как всегда, включен на полную громкость. Ной не любит наушники и играет без них, не заботясь о том, что громкие звуки приставки кому-то мешают.

– Сделай потише! – кричат мама с Саймоном в один голос, как всегда, когда Ной приходит на кухню со своей игровой приставкой.

– Извините, – бормочет Ной.

Он слегка убавляет звук, то есть переключает с предельной восьмерки на семерку. Толку от этого мало. Каждый хлопок, раздающийся в игре, когда Ной побеждает очередного противника, отдается в голове Саймона уколом пронзительной боли. Разозлившись, он вырывает приставку у Ноя из рук, отключает звук полностью и возвращает приставку брату.

– Эй! – возмущенно кричит Ной.

– Ты все-таки слушай, что тебе говорят. И не смей включать звук, тебе ясно?

– Какой-то ты злой, старший брат.

– А ты – мелкий капризный ребенок, который нарочно всех бесит.

– Ты ведешь себя так противно лишь потому, что тебе уже тринадцать, – ворчит Ной.