Все, что дозволено небесами

Они листали фотографии, возвращались к особенно поразительным, увеличивали, чтобы рассмотреть то один, то другой фрагмент, двигали туда-сюда, спорили, вспоминали… За это время Дина еще дважды пыталась дозвониться до Германа, но тот был тверд в своей неправедности и на звонки не реагировал.

– Ты приехал на мотоцикле? – спросила Нора, в голову которой опять полезли вредные мысли.

– Да.

– За тобой никто не следил?

– Не знаю, не заметил. Пожалуй, я догадываюсь, что у тебя на уме. Тот, кому нужна карта памяти, может решить, что я спрятал ее где-то здесь.

– А ты собираешься спрятать ее где-то здесь?

– Угу. Прямо здесь, в оранжерее. Есть возражения?

– Мм… – Она немного подумала. – Только не закапывай ее в землю под какой-нибудь пальмой, Лера изредка их пересаживает.

– Я пробуду здесь до вечера, поболтаюсь по территории, чтобы у Литвака, если он вдруг найдет на ферме общительного аборигена, был простор для творчества: оранжерея, библиотека, бильярдная, спортзал…

Нора всплеснула руками.

– О боже, Герман, ты же не думаешь, что он станет обшаривать все эти помещения в поисках карты памяти? Кто ему разрешит?

Герман понизил голос до шепота.

– Он может пробраться туда под покровом тьмы.

И подмигнул ей левым глазом, под которым набухла ссадина.

– О боже!

Пока Нора возвращала ноутбук на его законное место, Герман обследовал тумбочку, где Лера держала растениеводческий инвентарь и всякую полезную мелочь. Взглянув на то, что он выложил на край стола – десятиметровую шайбу метализированного скотча шириной пять сантиметров, ножницы, полиэтиленовый пакет, – она догадалась, что скоро увидит нечто примечательное. Тихонько присела на лавку и стала терпеливо ждать.

Насвистывая, Герман медленно поворачивался вокруг своей оси. Взгляд его – задумчивый, отрешенный, – скользил по стеллажам с фиттониями, длинным полкам с розами, пионами, гардениями, магнолиями, настурциями, гибискусами, благоухающими как целый парфюмерный магазин, по кадкам с пальмами, разросшимися почти до самой крыши и прочим чудесам этого кусочка тропиков посреди сурового соловецкого леса.

Оранжерея представляла собой шестигранник с каркасом из оцинкованной стали, облицованным трехкамерными стеклопакетами, стоящий на бетонном ленточном фундаменте. К вертикальным стойкам каркаса было крайне трудно подобраться, потому что Лера расставила по периметру самые высокие растения, благодаря этому все происходящее в оранжерее было надежно скрыто от посторонних глаз. Внимательно осмотрев помещение, Герман взял алюминиевую стремянку, установил перед дверью, ведущей на улицу – дверное полотно остекления не имело, – забрался на нее и провел пальцами по тому месту, где вертикальная стойка каркаса между стеклопакетами, образующими стены, примыкала к наклонной стойке между стеклопакетами, образующими крышу. Потом спустился вниз и, продолжая насвистывать, занялся предметом своих забот.

Из полиэтиленового пакета он вырезал относительно ровный квадрат, аккуратно завернул в него карту памяти. Отмотал сантиметров десять метализированного скотча, разместил на нем плоский прямоугольник в полиэтилене и с этой лентой опять полез наверх. Ловкие пальцы художника и метателя ножей наложили и разгладили, наклеили без единой складочки, серебристую ленту на серебристую стойку – так, что заметить ее, не зная куда смотреть, было практически невозможно. Полюбовавшись на свою работу, Герман слез со стремянки, отнес ее на место. Хмурый взгляд его скользнул по поверхности стола – лампа, ножницы, скотч, обрезки полиэтилена… – и остановился на двух лежащих рядом флешках.

– Одну я припрячу где-нибудь на территории фермы, а другую… другую надо бы передать Ледогорову. Только я пока не придумал, как обеспечить его безопасность.

– Может, перевезти его на время сюда, под крыло Аркадия, или в поселок, под крыло Леонида, который бывает дома чаще, чем ты?

– Не пойдет. Во-первых: Сергей уже не так молод и не так здоров, чтобы пересекать моря и приспосабливаться к новому месту, стараясь не менять радикально свои привычки и при этом не мешать хозяевам. Во-вторых: во время работы ему могут понадобиться какие-нибудь книги или документы, хранящиеся у него дома. И что тогда делать? Ехать за ними? А если он и сам не будет точно знать, где искать, и захочет покопаться в архивах? В-третьих: представь, сколько вопросов вызовет этот переезд. Прежде всего у Александра, хотя не только у него. Над чем работает профессор? Над расшифровкой текстов? Каких таких текстов? Сфотографированных в подземном святилище? Кем? Как? Когда?

– А ты собираешься утаить эти тексты и фотографии от всего мира? Думаешь, тебе это удастся?

– Вряд ли удастся. Да я и не хочу. Но хочу, чтобы их явил миру Сергей Ледогоров. Тогда, когда посчитает нужным.

– Чтобы все лавры достались ему.

– Да.

– Потому что он твой друг или по другой причине?

Герман задумался.

– Ладно, – махнула рукой Нора. – Наверное, это не так важно.