Все, что я хочу на Рождество… (сборник) (ЛП)

Они отражались в ее глазах. Ее зрачки были расширены, взгляд слился с его, как будто она нуждалась в его силе. Большие, грязные слезы, излучающие что-то большее, чем боль, хлынули из уголков ее глаз. Он по ним мог прочитать страх, и ему хотелось, чтобы он мог забрать у нее эту боль и освободить от страха. Это не была вполне та крутая результативность, которой он так гордился. Не то чтобы ему нужно было слишком беспокоиться, потому что, как только они ее госпитализируют, его работа выполнена. Конец. Стоп. В этом вся прелесть скорой помощи. Стандартный протокол о порядке работы: обработать, доставить и уехать. Как только ее доставят в больницу, он больше никогда ее не увидит. Не проблема, потому что да, — он вновь напомнил себе, — она принадлежала кому-то другому.

Но что Санта ему говорил? Что она сбежала. Что Эрик якобы должен ей помочь. Не то, чтобы он поверил Санта-Клаусу. А что, если она попала в беду? Она на самом деле нуждается в нем, или же Санта обнюхался чем-то более серьезным, чем волшебной пыльцой? В этот момент, кода широко раскрытые глаза были прикованы к нему, он чувствовал, как его, словно телепатическим слиянием разумов, втягивают в водоворот все ее беспорядочные эмоции.

О, да, Генри бы посмеялся над этим.

Но только не Санта. Санта ничуть не был удивлен, и Эрик, который не верил в Санту, не любил вмешиваться в жизни других людей, понял, что попытается помочь ей. Потому что она, эта женщина с умоляющими глазами, нуждалась в нем.

— Как вас зовут? — спросил он, потому что хотел узнать. Он хотел узнать ее имя, ее фамилию, где она жила и от чего она бежала. Неожиданно Эрика переполнила масса вопросов, таких же любопытных, как и у той пресловутой кошки, которая сдохла.

Нахмурив брови, она закрыла глаза, а когда их открыла, в них вернулась боль, сильнее страха.

— Я... не... знаю.

* * *

Палата в больнице была белой. Слишком белой. Белые занавески, белые простыни, белые стены, белый кафель. Все было настолько белое-пребелое, что глазам было больно, или, может быть, это были строители, которые колотили в ее мозгу. Им следовало эту комнату украсить какими-нибудь цветами. Повесить ярко-желтые занавески, или, может быть, кобальтово-синие.

Когда она попыталась сесть, у нее все поплыло перед глазами, и она упала обратно на постель. Это было всего лишь несколько дюймов, но казалось падением с двадцатого этажа на кирпичи. И тяжелое дробление отбойными молотками в ее голове вернулось.

«Как больно!»

— Док сказал, что у вас легкое сотрясение мозга. Даже не знаю, почему все называют его легким. Готов поспорить, что чертовски больно. Но вы здесь. Вы в безопасности.

Это был тот самый голос, хрипловатый голос из машины скорой помощи. Веки казались ей свинцово тяжелыми, поверх каждого их них словно два огромных пианино, но она все равно открыла их, потому что хотела увидеть лицо этого человека.

Ей показалось, что оно ей знакомо, особенно его глаза. Серые, цвета цемента глаза, взгляд которых был столь же твердым. Он сидел в углу, в кресле из пластика... белого, разумеется. И выглядел он уставшим. И нервозным. Прямо как тогда, когда вовремя лег спать и спать хотелось ужасно, но заснуть не мог, потому что играла музыка и веселились люди, а ты не должен был бы не спать до поздней ночи, но не мог не обращать на все это внимания.

Мужчина пытался через силу ей улыбнуться, уголки его губ приподнимались, но у него не так уж хорошо это получалось. Она не могла понять, из-за чего он недоволен. Он выглядел здоровым, никакого легкого сотрясения мозга, никаких отбойных молотков, и вдобавок ко всему, ему, должно быть, нравится белый цвет. Она испытала странное желание ему врезать и подумала, что это тоже от головной боли. Скорее всего.

Решив, что весь этот гнев не поможет ее голове, она посмотрела вниз, сосредоточив внимание на газете на полу у его ног.

— Пайн-Крест.

— Вы вспомнили? — спросил он, наклонившись вперед, локтями опираясь на свои сильные бедра. Он все еще был одет в ту же белую рубашку врача, что и прошлой ночью, но вся его грудь была испачкана черными пятнами. Он не создан для такой скучной одежды. Его идеально пропорциональное тело следует облачать во что-то элегантное и изысканное. В смокинг. В смокинге он, наверное, выглядел бы очень сексуально. Боже! Жар волнами стал расходиться по ее телу, накаляя ее нервные окончания, и она задалась вопросом, не вызвали ли эти головные боли заодно и похоть. Ну... если повезет, у нее это не более чем просто лихорадка.

Цементно-серые глаза с любопытством ее рассматривали.

— Что? — спросила она.

— Вы вспомнили, где находитесь?

— Я в больнице, — ответила она, удивившись этому глупому вопросу, потому что выглядел он очень даже не глупым парнем.

— Пайн-Крест. Вы вспомнили Пайн-Крест?

Она прищурила глаза, пытаясь понять, что это за место. Название было там, у нее в голове, но она никак не могла понять, откуда она это взяла.

— Не совсем.

Он наклонился вперед.

— Так это... да или нет?