Все, что я желал

Саут откашлялся - на сей раз удержаться от смеха было еще труднее. Наверное, полковник очень позабавится, когда узнает, что виконт Саутертон всерьез следил за мальчишкой.

– Ты очень предан мисс Парр, не так ли?

– Да, милорд. Но и она добра ко мне.

Виконт мысленно улыбнулся. Было очевидно, что мальчик переживает свою первую безответную любовь. Впрочем, у Индии, наверное, хватило здравого смысла не попирать ногами сердце юного обожателя, а обращаться с Дубином деликатно.

– А как насчет ее покровителя?

– Что, милорд?

Саутертон пристально посмотрел на собеседника и заговорил с ним как с равным.

– Давай-ка не будем лукавить, приятель. До тебя ведь доходили сплетни, разве нет? Мисс Парр принимает знаки внимания от какого-то лорда.

Дубин нахмурился:

– Да, я знаю, о чем болтают. Все шушукаются и говорят, будто она завела любовника. Но это неправда.

Саутертон придерживался того же мнения, поэтому был Склонен поверить мальчику. Однако он все же спросил:

– Но откуда у тебя такая уверенность?

– Потому что я не замечал ничего подобного.

– Неужто никто из них? А Маккуэй-Хауэлл? А Монтроуз?

Дубин энергично покачал головой:

– Я их не знаю, милорд.

– А почему, собственно, ты думаешь, что должен их знать? Ты не можешь быть в курсе всех дел мисс Парр и знать всех, кто ее навещает.

– Я знаю, - упорствовал Дубин.

– А Моррис? А Мапл?

– Слышал эти имена, как и ваше имя, милорд. Но никогда - от мисс Парр. И никогда не носил им записок, как вам и…

– И еще кому? - спросил Саутертон.

Дубин молчал, - вероятно, он взвешивал последствия своей возможной откровенности. Наконец, не выдержав, прошептал:

– Это был мистер Кендалл.

Индия отложила книгу при первом же звуке шагов в коридоре. Пламя в камине дрогнуло и заплясало, когда дверь в ее спальню тихонько отворилась. Маргрейв вошел и тут же заявил:

– Его там не было. Вероятно, ты его предупредила.

Она покачала головой:

– Вы же знаете, что это невозможно.

– Значит, это сделал мальчишка.

– Нет! - выкрикнула Индия, стараясь скрыть свое беспокойство. - Он не мог бы этого сделать, поверьте. А я поступила так, как вы мне сказали. Если же Саутертона не было в парке, то, значит, он мне не доверяет. Оставьте мальчика в покое. Вы меня слышите, милорд?

Он стремительно подошел к Индии и взял ее за подбородок. Она не отвела глаз, и губы ее были плотно сжаты.

– Я тебя слышу, - сказал граф. - А если ты заговоришь чуть громче, то услышат и твои слуги. Берегись, Индия. Я устал от твоих условий.

Несмотря на отрадную весть о том, что с лордом Саутертоном ничего не случилось, Индия почувствовала озноб - так бывало всегда, когда Маргрейв прикасался к ней. Пальцы графа скользнули вниз, и он отпустил ее. Затем, отступив на шаг, взглянул на ее пышные светлые волосы - перед приходом графа она заплела их в косу, но теперь коса распустилась, золотистые пряди падали на плечи.

– Просто преступление, что по нынешней моде приходится носить высокую прическу, - проворчал Маргрейв с усмешкой. - Ну какой мужчина отказался бы от такого зрелища? Ты прекрасна, когда твои волосы распущены и падают на плечи. Ты, должно быть, сводишь всех с ума… одним обещанием такого зрелища.

– Уверена, что вы заблуждаетесь на сей счет.

– Почему ты так говоришь?

– Я окружена праздными льстецами, и ни один из этих мужчин даже не попытался намекнуть на такую возможность.

Маргрейв тихо рассмеялся и, усевшись на подлокотник кресла, проговорил:

– Ты полагаешь, в твоих словах нет намека на оскорбление?

– Я не собиралась оскорблять вас.

– Но я тоже мужчина.

Индия промолчала, и граф продолжал:

– И не праздный льстец. Разве мое наблюдение и то, что я сказал о твоих волосах, ничего не значат?

Индия пожала плечами.

– Прошу меня простить. И могу повторить, что у меня не было умысла оскорбить вас.

– В таком случае не отказывай мне. Распусти волосы. Мне так приятно смотреть на них, это успокаивает.

Она кивнула:

– Да, конечно.

Он взглянул на нее с удивлением.

– Откуда такая внезапная покорность? Должно быть, у тебя более глубокие чувства к Саутертону, чем я мог предположить. Ты так рада, что он невредим?

Она хотела ответить, но он продолжал:

– Скажи мне, Индия, если бы тебе пришлось пожертвовать одним из них - этим ничтожным червем Дубинном или высокомерным виконтом, - кого бы ты предпочла потерять?

Индия молчала. Она вдруг ощутила ту самую тошноту, которую иногда чувствовала перед выходом на сцену. Разница заключалась в том, что сейчас она не имела права на провал.

– Но ведь это несправедливо по отношению ко мне, верно, милорд. Будем надеяться, что до такого не дойдет.

Индия взяла шаль, висевшую на спинке кресла, и прикрыла ею колени. Подняв глаза, она заметила, что Маргрейв пристально смотрит на нее. Но что именно было в его взгляде? Желание? Сожаление? Сознание своей несостоятельности? Возможно, все это вместе… и что-то еще. Да, все это плавилось в ярости, в гневе, не оставлявшем места для других чувств. Она считала Маргрейва совершенно бесчувственным, но, очевидно, ошибалась…