Все, что мне надо

- Вы могли бы передать через секретаря, зачем лично явились?

- Затем, что через секретаря нет полной гарантии, что она к вам попадет в итоге.

- Сомневаетесь в компетенции сотрудников мэрии? На каком основании?

- Не сомневаюсь. Просто хочу ускорить процесс.

- То есть, мы теперь еще и бюрократы? Необоснованные обвинения. Это мне на вас нужно в суд подавать.

Она так удивляется, что начинает глупо хлопать ресницами. Я испытываю прямо-таки мстительное удовлетворение. Что, не ожидала, сучка? В эту игру можно играть вдвоем.

- Значит, так, - она встает, чуть наклоняется ко мне, припечатывает ладонью бумагу, - договор заключен по всем правилам. И потому никуда , ранее оговоренного срока, я съезжать не собираюсь.

- Квартира у меня в собственности, и только я решаю, кто и сколько в ней будет жить.

Я демонстративно откидываюсь на кресле, чтоб картинка ее злого лица была более полной.

Красивая, сучка. Глаза такие яркие, прямо завораживают. И губы красные. Сочные. На голове – аккуратная прическа, волосы убраны, как у фигуристки, в плотный пучок.

Пришлось сжать ладони в кулаки, чтоб побороть желание ухватить ее за этот пучок. И нагнуть.

Да что со мной происходит-то такое?

Почему при виде нее несет на какие-то безумные поступки?

Сто лет уже такого не было.

И мысли пошлые на редкость.

Я всегда отличался тем, что умел держать себя в руках. И просчитывать риски. Потому и здесь сижу, в этом кресле. И планирую в другое перебираться. А потом, чем черт не шутит… Я еще молодой…

Особенно, по меркам политики.

А здесь будто дьявол сидит и нашептывает, как лучше разложить вот эту конкретную бабу прямо на своем рабочем месте.

Это пиздец, товарищи. Других слов нет.

- Вот как? – она ехидно щурит глазки, кривит полные губы, - а вы вообще, как лицо , находящееся на государственной службе, имеете право заниматься коммерческой деятельностью?

А вот это удар под дых!

Сууучка!!!

- Как вы думаете, что произойдет, если я пойду с этим в суд? – она явно что-то читает в моем лице, потому что лучистый взгляд наполняется торжеством. – А еще, - продолжает она, - я могу разместить информацию на официальном городском портале, и тогда…

В мстительном порыве она наклоняется еще ближе, и я не выдерживаю.

Хватаю за аккуратную шишку на голове, дергаю на себя и резко прижимаюсь губами к раскрытому рту.

Она в этот момент как раз что-то сказать пытается, а потому напор мой сопротивления не встречает.

Иии… Меня уносит! Как тогда, в её постели!

До помутнения в голове, до полного отключения нормальных мыслей.

Она что-то мычит, сжимает судорожно принесенные ею бумаги на столе, словно не понимает, что делать. Отталкивать? Сопротивляться?

Я пользуюсь ее растерянностью и завоевываю плацдарм по-полной.

Конечно, она скоро опомнится и оттолкнет меня. Это вопрос времени. Но пока не оттолкнула, пока растерянно сжимает пальцы то на бумагах своих, то на кромке стола, я могу получить своё. Хоть немного унять безумие.

Она невероятно горячая. И вкусная. Я это еще в прошлый раз заметил. И сейчас только лишний раз подтверждаю свои впечатления.

Голову все больше заволакивает мутью, и мне в этот момент плевать на все на свете. На то, где я нахожусь, кто может зайти. И что она станет сопротивляться ( конечно, станет!), кричать ( обязательно!), и что я буду потом со всем этим делать.

Мне так крышу не сносило со времен юности, когда с будущей матерью близнецов под ручку гулял. И мечтал ее зажать где-нибудь в уголке и зацеловать до полуобморочного состояния.

И вот теперь.

Я целую, захлебываясь в ощущениях: сладость, страсть, растерянность, ошеломление.

Обреченность.

Все скоро кончится.

Но пока что я по-максимуму возьму.

Все, что мне надо.

Продолжаем разговор...

Дарья.

Первая моя реакция - ошеломление.

Хотя…

Кого я обманываю?

Никакое не ошеломление. Потому что я знала, что это будет, с самого начала. С того момента, когда переступила порог его пафосного кабинета. И даже раньше.

Надо хотя бы перед собой быть честной.

Я не просто так злила его. Не просто так намеренно ласково называла Сашу «милым», хотя так не говорила вообще никогда. Вообще. Недаром он там подавился, кажется.

И разговор я начала в намеренно злобном тоне. Настойчиво-нахальном. Конечно, в тот момент я себе отчет в своем поведении не отдавала. Просто хотелось его дразнить.

Вывести из себя. Стереть эту надменную усмешку с физиономии, наглой до невозможности.

Он был слишком хорош.

В своем роскошном кабинете, в своем нарочито неброском костюме с небрежно повязанным галстуком. На широком запястье – часы. Тоже неброские.

Таким, как он, не требуется кого-то убеждать в своем статусе. Он прослеживается в каждом жесте, в спокойно-мощном развороте плеч, в равнодушно-холодном, хищном взгляде.

Ох, как мне захотелось его выбесить!

Не утерпела. Не смогла просто.

Наклонилась к нему, практически через стол перегнулась. И с наслаждением изучала промелькнувшее выражение растерянности в его холодных глазах. По крайней мере, мне именно так показалось.

Что, не ожидал, властитель мира в одном, отдельно взятом городе?

Не думал, что тебе кто-то может слово поперек сказать?