Все, что мне надо

Я разворачиваюсь, тут же утыкаясь во взволнованные огромные кошачьи глаза. Дарья Викторовна смотрит на меня так, словно я, по меньшей мере, мир спас. Ну, или кошку любимую с дерева снял.

Я на мгновение замираю, давая себе время рассмотреть ее. Вот такую, взъерошенную, покрасневшую, боевую и в то же время трогательно беззащитную, ранимую.

Оглядывающую меня так, как никогда раньше.

От этого столько удовольствия, что даже и не описать.

Я хочу что-то сказать, но не знаю, что.

Строить из себя героя? Смешно. Никакого геройства в том, чтоб побить более слабого, нет.

И все равно, черт, так приятно, когда небезразличная тебе женщина так на тебя смотрит.

Потому, вместо слов я привычно выбираю действия.

Делаю шаг вперед, заставляя Дарью отступить назад, за порог квартиры.

Оттесняю дальше, захлопывая дверь.

Слышу, как побитый мною мальчик что-то кричит нам вслед, стараясь делать это максимально неразборчиво. Я понимаю его. Очень хочется оставить последнее слово за собой, а вот по роже получать больше не хочется.

И потому решаю вообще не акцентировать на этом внимание.

В конце концов, к проигравшим нужно относиться снисходительно. Он и так пострадал и физически и морально.

А я и так в выигрыше.

Покрасовался перед интересной ему женщиной за его счет, да еще и трахать ее сейчас буду.

Ну куда уж унизительнее для любого нормального мужика.

Хотя, тот, кто принуждает сопротивляющуюся женщину к сексу… Явно не особо нормальный.

Тут сразу немного колет воспоминание нашего с Дарьей Викторовной неудачного первого знакомства…

Но там были обстоятельства. Я принял ее за легкодоступную бабенку, она меня за насильника…

Ну что ж, в какой-то степени мы с ней оба оказались правы…

Но вот знать ей о моих крамольных мыслях необязательно.

Легкодоступна она только для меня. Для остальных – нет. Я это уже понимаю. И, в любом случае, собираюсь все сделать для того, чтоб это так и продолжалось.

А вот что она думает насчет того насилия… Да неважно. Думала бы плохо, не согласилась бы на секс в первый раз. И во второй. И вот сейчас…

Смотрю на нее, такую юную в полутьме прихожей, в глаза ее огромные, грудь роскошная поднимается и опускается взволнованно… Она хочет меня. Вон, как губку закусила, разглядывает так, словно… Ну, в общем так, что у меня все поднимается. И настроение и член.

К черту разговоры и выяснение отношений.

Потом я, естественно, все узнаю. И про этого недо-спортсмена и про бывшего мужа. Все, что она захочет мне рассказать.

А пока что не до того.

Я молча подхватываю ее тренированное, гибкое тело под попку, сажаю на бедра. Она легко подпрыгивает, с готовностью обнимает меня ногами. Прикусывает лукаво губку.

Ну что, Дарья Викторовна, поскакали благодарить спасителя?

Разнообразно.

Совместимость.

Дарья.

Признаться, я всегда думала, что Саша – очень крепкий мужчина. Он произвел на меня в первый раз такое впечатление. Положительное. Уверенный в себе, сильный, с такими ленивыми манерами первоклассного самца, знающего, что он хорош.

Потом я поймала себя на том, что он очень уж этими своими манерами моего бывшего напоминает. Но у Игоря реально серьезный опыт в боях, это очень чувствовалось в каждом движении.

И мне казалось, что это – признак сильного, умеющего защитить себя и свою женщину, мужчины.

Заблуждение.

С бывшим это заблуждение рассеялось ровно в тот момент, когда сильный, уверенный в себе мужчина сильно и уверенно ударил свою женщину, которую должен, по идее, защищать от всех напастей, по лицу. Так ударил, что искры из глаз полетели.

И вот тогда-то пришло понимание, что сильный, уверенный в себе мужчина – не всегда гарантия, что ты находишься в безопасности.

Потому что от него никто не защитит.

С Сашей было немного по-другому, но это лишь потому, что я не воспринимала нашу интрижку , как что-то серьезное. Да и выросла, пережила и проработала все эти моменты, спасибо психологу.

И в тот момент, когда он схватил меня за руки и, не желая слушать, начал лапать и целовать, я опять испытала мощное чувство дежавю. Ужасное.

Правда, в этот раз оцепенения, как с бывшим мужем, не было. Я готовилась сражаться за себя до конца. И было понимание, на каком-то глубинном уровне, что он может и не остановиться, если отпор не дам.

Странно, что с властным мудаком Зверевым такого не было. Может, потому что он в первый раз остановился? Не без моей помощи, но я же не дура, понимаю, что никак мои бессмысленные царапки бы его не побеспокоили. Учитывая его бешеное состояние в тот момент. И мою неготовность смиряться и делать так, как он хочет.

Потом, размышляя над произошедшим в момент нашего первого , скажем так, знакомства, я пришла к выводу, что мы оба стали жертвами нелепой случайности. Которая могла завершиться трагедией.

Но Зверев оказался мужиком, а я перестала быть жертвой.

И потому все получилось так, как получилось.

С Сашей, у которого, с отчетливым скипом, съехала крыша (ничем другим я его поведение объяснить не смогу), у меня тоже произошло недопонимание.

Он решил, что я его хочу и потому выперлась в неглиже встречать. А я не успела объяснить, что это не так.