Все, что мне нужно

Но Софи в деревенской глуши? Истлин задумался. Его вовсе не устраивало такое развитие событий. Присутствуя на брачной церемонии в церкви и слушая, как Норт и Элизабет вслед за священником повторяли друг другу слова клятвы, он невольно представлял себе леди Софию. Конечно, Ист ни с кем не поделился своими фантазиями, иначе его брачные планы стали бы предметом пари, а Истлину вовсе не хотелось подвергать леди Софию подобному испытанию.

– Вы долго будете в отъезде? - поинтересовался у нее Истлин.

– Не знаю. Боюсь, что Тремонт попытается закинуть свои сети, чтобы поймать еще каких-нибудь поклонников.

– Богатого землевладельца, если повезет, - предположил Истлин, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучали нотки сарказма. - Без титула, но с приличным годовым доходом.

Леди София отвела глаза и кивнула. Ее опасения подтвердились.

– Так вы с самого начала знали, что здесь замешаны финансовые интересы?

– Да, меня известили о положении дел.

Софи мгновенно представила себе целую цепочку информаторов, к помощи которой пришлось прибегнуть Истлину, чтобы собрать сведения о финансовом положении ее семьи.

– Тогда вы понимаете, что, с точки зрения Тремонта, брак с вами удачный вариант.

– Вы уже говорили, - напомнил Ист. - Однако причина не извиняет поведения Тремонта. Ему нет оправданий. Ваше заточение здесь - дело его рук, Дансмор лишь послушно выполняет волю отца.

Софи не нашлась что ответить. В глубине души она была согласна с маркизом.

– Там вы будете в безопасности?

– Я и здесь в безопасности, - тихо ответила Софи. Истлин пристально взглянул на левую руку девушки, надежно скрытую шелковым рукавом платья.

– Ваше представление о безопасности явно отличается от общепринятого.

– Кажется, вы обещали, что ваш визит ко мне не займет более нескольких минут, - упрекнула его Софи.

– Туше «Укол, нанесенный противнику фехтовальщиком в соответствии с правилами.», - вымолвил Истлин с виноватой улыбкой.

– Вы предпочитаете уйти обычным путем или через окно?

– Думаю, дверь больше подойдет.

Софи скрестила руки на груди и отступила в сторону, чтобы дать маркизу дорогу. Однако Истлин медлил, продолжая разглядывать ее и вызывая румянец смущения на ее щеках.

Ему пришло в голову, что из огромного выбора возможностей у него существует лишь один-единственный, о котором он впоследствии не будет жалеть, - поцеловать Софи.

– Софи! Я собираюсь поцеловать тебя, - обронил он.

Леди Колли не успела и глазом моргнуть, как Истлин, нежно обняв ее за талию, быстро приник к ее губам.

Теплые, сладкие, чуть обжигающие губы Софии напоминали самые лучшие пирожные, самый изысканный мед. Они едва уловимо пахли мятой и дарили упоительное чувство блаженства.

Леди Софию Колли целовали и раньше, но тем, кто целовал, недоставало опыта и умения. Тимоти Дэрроу набросился на нее на пустыре за конюшнями в Тремонт-Парке и повалил на землю. Он ей мстил за то, что она несколько минут назад подглядывала на сеновале за ним и Кейти Мастерс. Софи хорошо разглядела голый зад конюха, который быстро двигался вверх-вниз между широко расставленными ногами их судомойки. По мнению Софи, в подобном занятии мало забавного, но против поцелуев она ничего не имела, а потому, когда Тимоти поймал ее в ловушку, она позволила ему прижаться ртом к се губам.

Тогда она решила, что и в них нет ничего особо интересного.

Никто потом долго не целовал Софи, кроме кузена Гарольда в день ее тринадцатилетия. Оба знали, что им предстоит связать себя узами брака в интересах семьи. В те времена отец еще был здоров и полон сил, а отец Гарольда подумывал женить сына на ней, чтобы не распроститься с титулом.

Слава Богу, поцелуй длился недолго. Язык Гарольда, толстый и какой-то кислый на вкус, вызвал у Софи чувство омерзения, хотя Гарольду, по-видимому, пережитое ощущение оказалось вполне по душе. Он продолжал всюду таскаться за Софи, и чтобы он отстал, она позволила ему вновь поцеловать себя. Но когда кузен попробовал просунуть свой противный язык между ее стиснутыми от отвращения зубами, она укусила eго до крови. Потом ей здорово досталось от отца Гарольда.

Лорд Эдимон позволил себе прижаться ртом к ее губам сразу, как только сделал ей предложение. Если у леди Колли еще оставались какие-то сомнения в отношении того, подходят ли они с Эдимоном друг другу, то они окончательно развеялись, когда его светлость со страшной силой вдавил свои губы в ее рот, заставив Софи поморщиться от боли. Хамфри Белл, второй из ее поклонников, издавал такие громкие чмокающие звуки, запечатлевая на губах Софи свой слюнявый отвратительный поцелуй, что они продолжали преследовать Софи еще долгое время после того, как она оттолкнула от себя незадачливого ухажера.

Слишком больно. Слишком слюняво. Слишком громко. Слишком противно. И все вместе ужасно глупо. Поэты заблуждались или сами были обмануты, решила Софи. В нелепом ритуале поцелуя нет ничего приятного, хотя ему и посвящено великое множество сонетов.

Как ни странно, теперь леди Колли пришлось пересмотреть свое мнение.