Все, что могли

— Ну, убедился, что тебе еще надо? Или продолжаешь сомневаться? — говорил ему по телефону начальник отряда. Чувствовалось по голосу, он даже повеселел. После короткого обоюдного молчания, словно подслушав мысль коменданта, все же предупредил: — Ты там рядом с немцем, нос к носу, он у тебя на виду, не зевай. Вот так, едрена корень.

«Что значит мое «не зевай» перед немецкой военной мощью? — спрашивал Ильин себя. Если завтра приедет начальник отряда, как обещал, он его все-таки вновь попытает. — Только не для того, чтобы заново о немецких военных учениях языками почесать».

Думы, думки… голова трещит. Ильин привстал на колено. Лежавший возле него пограничник встревоженно обернулся. Комендант тронул парня за плечо: наблюдай спокойно. Однако, от наблюдения толку маловато, перед взором громоздились темные и безмолвные лесные кущи.

«Ильин не зевнет, товарищ подполковник, — продолжал он мысленно возражать начальнику отряда. — Да ведь, зевай не зевай, жидковаты мы против немца с его броневой техникой, пушками да минометами, подтянутыми к границе. У нас же только легкое пехотное оружие. Им танк не остановишь и с пушкой не посостязаешься».

Нет, Ильин не испытывал дрожи перед этой силой. Он лишь сожалел, что на заставах слабоваты укрепления. Только окопы, пулеметные огневые точки, блиндажи с деревянными перекрытиями. Как уберечь личный состав от артиллерийского и минометного огня или от танка, если тот двинет на заставу?

От оборонительных сооружений он перекинулся мыслями к армейцам. Те тоже не ахти как укрепились. Войска в иных местах очень скучились, негде даже боевой подготовкой заниматься. Местные жители косились: там червонные солдаты посев вытоптали, там покос потравили, вот она какая свобода пришла с ними. Какие уж тут сооружения? Правда, в тылу летное поле для военных самолетов разровняли, ангар временный построили. Но вскоре строгости на этот счет пошли, приказы посыпались. Упаси Бог, взбудоражить немцев. Ясное дело, строительство укреплений не утаишь. Их самолеты к нам летают запросто, сразу усмотрят. Мы, как приказано, не должны подать даже малейшего повода недружелюбного отношения к ним. Если они задираются, не отвечать.

Вот это, последнее, особенно взвинчивало Ильина. Потому он не стерпел и шарахнул по самолету. Что теперь за это ему будет? Определенно нагорит. Начальник отряда приедет, шкуру спустит. Ну, это-то он стерпит, не случилось бы что похуже…

А укрепления армейские его беспокоят, вернее, то, что их мало. Он встречался с некоторыми командирами. Те сетовали на неустроенность своих подразделений, говорили, что можно было бы какие-то части и соединения отвести на старую границу. Там давно возведены добротные укрепленные рубежи обороны. На них в случае военной опасности можно развернуть большие силы.

И этим он с начальником отряда поделился.

— Оказывается, и тут ты все распланировал. Вот неугомонный, — бурчал подполковник, но при том по-доброму смотрел на коменданта. — Нашему отряду планом командования определено взаимодействовать со стрелковым полком, который левее тебя стоит, за железной дорогой. А мы оба, как на пупке, зацепиться не за что. У него еще и хуже, чем у нас. Свои роты командир полка на наше отрядное стрельбище посылает, чтобы отстрелять упражнения.

Не понимал Ильин, почему пограничный отряд и этот стрелковый полк не хозяева в месте своей дислокации. Если мы пришли помочь здешнему народу, как было сказано, то и соответственно все это надо обеспечить. Если толком не подготовимся, то защитники из нас выйдут непутевые.

А когда он чего-то не понимал, не находил объяснения тревожившим его вопросам, это его мучительно раздражало, вселяло в сознание большую тревогу.

* * *

Старший оперуполномоченный особого отдела Курилов приехал на стыковую заставу поздним вечером. В кузове крытой машины сидели двое красноармейцев-часовых из комендантской роты. В канцелярии Курилов застал только Петренко.

— Где комендант? — спросил он, стоя в дверях, словно Петренко собирался от него убежать, а он держался в готовности не выпустить.

— Капитан Ильин с отделением бойцов в секрете на границе, — официально доложил младший политрук.

— А начальник заставы? — спросил просто так, чтобы отвести подозрение, что он интересуется только комендантом.

— Отдыхает. В полночь он сменит капитана.

Петренко постоял еще немного, спросил, не нужен ли он приезжему, а то подошло время высылать очередной дозор на участок. Курилов кивнул, разрешая уйти. Петренко подумал с облегчением: подальше надо от этого опера. Никогда не знаешь, что от него можно ждать. Он ведь и сейчас не сказал, с какой целью приехал на заставу. Не поинтересовался службой, обстановкой на границе. То ли ему до этого не было дела, то ли ему как всегда, в представлении Петренко, обо всем досконально известно.