Всё, что осталось

Не так давно полицейские осушили и обыскали один из участков Монклендского канала, получив сообщение, что в ночь ее исчезновения кто-то видел, как в воду там бросили мешок. Радар показал некоторые аномалии на дне канала, и туда направили водолазов. Наша команда снова собралась вместе, но на этот раз нам представили кости крупной собаки, возможно, немецкой овчарки. Полиция продолжает поиски, и возможно, однажды нам повезет — в результате расследования или просто по счастливой случайности.

В случае с Рене и Эндрю Макреями, исчезнувшими на двадцать лет поздней Мойры, у тех, кто может сообщить какую-то информацию и облегчить страдания родных, времени не намного больше. Неопределенность — одно из самых тяжких испытаний, выпадающих на долю тех, чьи родные пропали. Если работа, которую мы делаем, способна принести им хоть какое-то утешение, то она стоит любых усилий. И если окажется, что преступник, их убивший, еще жив, то он понесет наказание. По делам об убийстве срока давности нет.

Глава 8 Invenerunt corpus — обнаружено тело

«Украденная личность — это не деньги, не махинации в киберпространстве, это кража нашего духа».

Стиве Кови, лектор (1932–2012)

Без тела расследование обстоятельств исчезновения человека сильно осложняется. Однако оно проблематично и тогда, когда тело найдено, но нет никаких указаний на личность.

К сожалению, как мы уже видели, предположение о том, что для каждого обнаруженного неопознанного тела должно иметься соответствующее заявление о пропаже человека, которые надо просто сопоставить между собой, слишком упрощено. Заявление может быть сделано в другой стране, в отделе полиции, удаленном от места обнаружения тела, либо за много лет до него, и пылиться, забытым, в архиве. Может случиться и так, что никакого заявления не делалось вообще — никто не заметил пропажи человека, либо не озаботился тем, чтобы поднять тревогу. Некоторые считают подобные случаи печальной особенностью современного общества, но в действительности существуют люди, которые не хотят взаимодействовать с другими и быть частью общества, и, если они не совершили ничего противозаконного, их право на уединение и анонимность должны соблюдаться. Когда люди, предпочитающие жить в одиночестве и безвестности, умирают также в одиночестве и безвестности, их опознание может представлять определенные проблемы, причем, в некоторых случаях, неразрешимые.

Промежуток между смертью и обнаружением тела заметно осложняет задачу. Однажды нас вызвали в государственную квартиру в Лондоне, где жил какой-то китайский джентльмен. Он полтора года не вносил квартплату, и поэтому совет принял решение о выселении. Каково же было потрясение приставов, когда они обнаружили квартиросъемщика мертвым, лежащим в кровати, завернувшись с головой в одеяло. Он скончался во сне примерно год назад, и труп успел скелетироваться. Матрас и одеяло послужили стоком, впитав в себя все жидкости, образующиеся в процессе разложения, отчего мягкие ткани высушились, а тело превратилось в мумию.

Мужчина жил один и умер один, никто не знал его имени и не волновался о его пропаже. При опросе соседи сообщили полицейским, что не заметили его отсутствия, хотя некоторые, поразмыслив, вспоминали, что обращали внимание на обилие мух у него на подоконнике с внутренней стороны примерно пару месяцев назад, а также неприятный запах, но списывали все на гниющие пищевые отбросы, разогретые летней жарой.

Причину смерти установить не представлялось возможным, равно как получить образцы отпечатков пальцев, ДНК или стоматологическую карту, чтобы убедиться, что это останки именно того человека, который снимал квартиру. Его опознали на основании расы и возраста. Иногда, в дебрях большого города, в окружении миллионов людей, можно оказаться невидимкой.

В отсутствие очевидных улик или указаний на семью, родственников или коллег, способных пролить свет на обстоятельства смерти, полицейское расследование так ни к чему и не приводит. В идеальном мире у полиции был бы неограниченный бюджет и достаточное количество персонала, чтобы разыскивать всех пропавших и опознавать все безымянные тела. Однако мы прекрасно сознаем, какие ограничения на нас накладывает реальность, и, с учетом постоянно растущего количества исчезающих, всегда будут те, кого не удастся найти, живым или мертвым. Практически в каждом полицейском отделении есть дело о человеческих останках, которые, несмотря на все усилия, так и остаются неопознанными. Каждый год какие-то из них хоронят, безымянными, в отсутствие родных и друзей, потому что полиции так и не удалось установить, кем они были при жизни.