Все, что пожелаю

Анжи откинула влажные локоны с горящего, обожженного лица.

— Я не встретила никого и ничего, если не считать ящериц, скорпионов и гремучей змеи, которая едва не добралась до меня. Я вся мокрая, измучена, умираю от жажды и, когда приму ванну, хотела бы потолковать с Ритой. Полагаю, она-то давно дома?!

— Да. И ждет в гостиной.

— Весьма кстати.

Когда они очутились в свете лампы, стоявшей на веранде, Миньон заметила полосы грязи на щеках дочери. Губы Анжелики были упрямо сжаты: плохой признак. Похоже, она сильно обозлилась и, кроме того, немало пережила. Проклятая девчонка! Сколько страха натерпелась Анжелика по ее вине!

— Моя малышка… как же ты нашла дорогу обратно?

— Лошадь, слава Господу, проголодалась. Вероятно, она прекрасно знает, как добраться до дома! Мне следовало бы сразу отпустить поводья, но я думала… — Девушка всхлипнула и по-детски шмыгнула носом: — Я воображала себя чертовски независимой. О, мама, как же ужасно там, за стенами ранчо!

— Знаю. О, как же хорошо я понимаю твои чувства! Миньон положила руку на плечо дочери, но в эту минуту дверь открылась и на веранду вышла улыбающаяся Конча, поэтому она лишь тихо добавила:

— Может, когда-нибудь я расскажу все…

— Хозяйка! — громко воскликнула Конча, заключив Анжи в теплые объятия. — Мы так волновались! С вами ничего не стряслось? Вы, должно быть, умираете с голоду и пить хотите, так что скорее на кухню… нет, сначала нужно умыться. Бланка! Мария! Немедленно помогите госпоже принять ванну и почистите ее одежду! Не волнуйтесь, я присмотрю, чтобы вам принесли обед и прохладительное!

Миньон слегка улыбнулась, глядя вслед дочери, над ко торой хлопотала Конча, очевидно, оказавшаяся в своей стихии. Подумать только, эта жизнерадостная мексиканка совсем не меняется! По-прежнему готова утешить и дать добрый совет! Как приятно сознавать, что некоторые люди никогда тебя не подведут!

Едва Конча успела проводить Анжи в огромную ванную в глубине дома, на веранде появилась Рита и с каким-то странным выражением уставилась на Миньон. Та насмешливо подняла брови:

— Итак, мадемуазель, она дома. Вы разочарованы?

— Конечно, нет! — вспыхнула Рита. — Я уже говорила, что не хотела ее бросить! Если бы я задумала избавиться от нее, существует немало других способов! Я могла бы утопить сестрицу или продать индейцам, и в этом случае она никогда бы не вернулась!

— Похоже, ты уже не раз обдумывала, что лучше выбрать! Уж очень хорошо тебе известны подобные фокусы!

— Вы не любите меня, поэтому все равно не поверите, что бы я ни сказала, — тихо произнесла Рита, подвигаясь ближе. — И хотя я понимаю причину вашей неприязни, это еще не означает, что позволю разговаривать со мной таким тоном. Теперь это мой дом, не ваш.

— Вот тут ты ошибаешься, кошечка. Я была законной женой Джона Линдси, и мы не разводились. У меня больше прав на этот дом и земли, чем у тебя, так что не воображай, будто отнимешь их у меня и моей дочери!

— Это все, что вас заботит? — горько рассмеялась Рита. — Дом и земли? Я могла бы с самого начала успокоить вас, объяснив, что мне они не нужны. Терпеть их не могла и, как вы, всегда мечтала уехать отсюда. Но в отличие от вас старалась уважать желания отца. Нравится вам или нет… вероятно, не слишком нравится… но он мой отец. Моя мать жила здесь после того, как вы его бросили, и я тут родилась. И скорее сожгу этот дом, прежде чем оставлю кому-то вроде вас, той, кто так его ненавидит! Думаю, отец одобрил бы меня.

— Либо ты не слишком хорошо знала отца, либо он сильно изменился за последние двадцать лет, — сухо заметила Миньон. — Тот Джон Линдси не позволил бы и палку спалить без его одобрения. Он любил свое поместье и коров куда больше, чем любое человеческое существо. Но не думай, что я не поняла смысла его завещания. Он хотел оставить все Анжелике, считая, что она влюбится в это место так же, как он сам, и, Господи, помоги ей, вероятно, оказался прав. Но я ее мать и надеюсь убедить Анжелику, что ее место не здесь, а в цивилизованной стране, где никто не боится дикарей, спускающихся с холмов, чтобы грабить и убивать.

— Простите, но я как-то читала об одном событии, называемом Французской революцией и случившемся не так давно. Тогда чернь уничтожала ваши города, а аристократов убивали в их же постелях и казнили на площадях. Или я не права?

— Я знакома с историей своей родины, — холодно усмехнулась Миньон. — Но она не имеет ничего общего с этой страной.

— Нет? А я думаю иначе. И не знаю места на земле, где не бывало бы войн. Нью-Мексико не слишком отличается в этом отношении.

— Так теперь ты защищаешь землю, которую, по твоим же словам, ненавидишь? Похоже, я не слишком несправедливо отнеслась к тебе, когда утверждала, что ты была бы рада лишить Анжелику наследства.

— Но почему она должна получить все? — выпалила Рита, страстно сверкая глазами. — И ранчо, и долю в руднике только потому, что у нее мягкая белая кожа и дурацкий французский акцент и мужчины бегают за ней, как за сукой в течке!