Всё, что ты хотел узнать о своей мечте…

– С ним всё хорошо, сынок, он спал. Он ничего не видел и не слышал. Сейчас пойду его проверю, а ты побудь ещё тут.

Прасковья Романовна вышла в дальнюю комнату, где спал Алёшка больше для того, чтобы не разрыдаться на глазах у сына и снова успокоиться чем чтобы проверить его сон. Она знала, если бы Алёшка проснулся уже висел бы на шее у отца. Посидев рядом с внуком несколько минут, Прасковья Романовна вышла в большую комнату. Мужчины сидели за столом и о чем-то тихо говорили. Прасковья Романовна стала накрывать на стол. Хоть они и пытались протестовать, но она настояла, что поесть нужно, на голодный желудок голова хуже соображает.

Мужчины молча ели. Игнат всё время бросал взгляды на дверь комнаты, где спала Анька. Лица на нём не было. Одели маску человеку на лицо. Было видно, как сильно он страдает и мучается.

Закончив с едой, мужчины стали решать, что делать дальше.

– Аньку нельзя в таком состоянии в лес забирать, не переживет девка, – грустно констатировал Яков и открыв настежь окно, закурил трубку.

– Но и тут я её не оставлю, на съедение этим волкам. Мы там место для нее организуем, позаботимся о ней, – с горечью заявил Игнат.

– Может засаду выставим в лесу у дома? Будем дежурить поочередно. Ещё мужиков соберем, авось, выловим гадов? А если нет, то, как только Анька очухается уйдем все в лес, – предложил Иван Кузьмич.

– Да, засада самый лучший вариант. Двух зайцев убьем сразу и Аньку подлечим и этих отвадим, а может и прикопаем в лесу, – согласился Яков.

– Если это Стёпкины подручные были, то они тут весь лес сожгут, чтобы нас выкурить, – добавил Иван Кузьмич.

– Да, надо бы про них всё узнать в селе. Давай Прасковья Романовна описательный портрет этих уродов, пойду в село буду вызнавать, что они затевают, – по новой закурив трубку сообщил Яков.

– Яков, да куда ты пойдешь!? Умом тронулся на старости лет? А если прознают? Убьют тебя на месте даже не сомневайся! Лучше я пойду, наряжусь в пьяницу, измажусь сажей, поваляюсь под кустом пару дней, да всё узнаю. Анька же смогла незаметной пробраться, и я смогу, – сказал Игнат.

– Да какой из тебя пьяница ты сам подумай?! Длиной с косую сажень, да и в плечах небось такой же, хороший пьяница, ничего не скажешь, – заметил Иван Кузьмич.

– Тогда я пойду, стану на рынке поторгую ягодами да грибами, небось всё расскажут мне бабы местные. Тем более я видела их, хоть и издалека, но голос даже слыхала, – предложила Прасковья Романовна.

– Нет, ты что? Тебя не пущу из дома! Никуда даже и не собирайся, я сам пойду. Я тоже торговать могу, хотя бы медом! – Непререкаемым тоном заявил Иван Кузьмич. – А что? Думаешь только у тебя есть чем торговать? – Удивленно спросил он у Прасковьи Романовны, когда увидел, как она качает головой. – У меня тоже наберется, да небось и поприбыльней, чем у тебя дельце будет, – с обидой заявил Иван Кузьмич.

– Я тогда с тобой пойду! А то ты наторгуешь там, знаю я тебя. Так сказать, для безопасности буду рядом! И тем более два старика подозрений не вызовут и прикрою если что? Ага? – Сориентировался по ситуации Яков.

– Ты ведь не отстанешь, Яков, правда? – С обреченным видом спросил Иван Кузьмич.

– Сам всё знаешь. Так что же зря пустые разговоры говорить? Вы же моя семья, ты мне как брат, а Анька мне как дочь. Что же мне сидеть прикажешь на ёлке? Так я не взберусь, староват, знаешь ли. – Развел руки в стороны Яков.

– Ладно, если других предложений не имеется тогда решено, завтра выходим. Пошли тогда готовить товар что ли? Эх, коммерсанты, итить её мать, – махнул рукой Иван Кузьмич и поцеловав Прасковью Романовну в лоб, пошёл во двор.

Яков молча последовал за другом. Игнат сидел чернее тучи, желваки на скулах ходуном ходили. Прасковья Романовна присела рядом и стала гладить Игната по спине и по голове.

– Ничего Игнат, всё образуется. Анька поправится, я ей трав дала для сна, она поэтому так крепко спит. Во сне боли не чувствуешь и заживает всё быстрей. Пусть она отдохнёт. Всё наладится.

– Уже ничего не наладится. – Строго сказал Игнат. – Посмотри, что кругом творится? Они от нас не отстанут. Это только начало. Вспомни, что с Анькиной семьей сделали? Мы должны уехать. И как можно дальше. Я не собираюсь в это ввязываться, тут не знаешь кто прав, кто виноват, не знаешь, кто за кого. На лошадях за месяц можем до Польши добраться, или до Одессы, а там через море в Болгарию, а потом решим, что делать.

– Мы не дойдем Игнат, нас по дороге пристрелят или в лесу прикопают, как Яков сказал. Нужно много провизии брать и Якова не оставишь одного. И как вы будете с нами стариками валандаться в дороге? Авось, скоро всё пройдет, устаканится. Это наше родовое место, оно нам поможет и укрыться, и прокормиться, нам тут духи предков помогают…