Все, что вы скажете

Полиция приближается, в этом нет сомнений. Я должна рассказать Рубену, проложить дорожку для той лжи, которую придется произнести.

– Посмотри на это, – сама удивляюсь тому, насколько шокировано звучит мой голос.

Никогда не считала себя актрисой, но, может, у меня и неплохо получается. Я всегда подстраивалась под ситуацию, но Рубен – единственный человек, с которым оставалась сама собой. С Лорой я свободомыслящий человек, с Уилфом – назойливая младшая сестра. Мои мнения меняются в зависимости от того, с кем я нахожусь в данный момент, как будто ткань, которой покрыты эти люди, переползает на меня. Но кто я под ней, кто такая Джоанна? Некто без мнения и формы, просто дым.

И вот я вынуждена играть главную роль, о которой никогда не просила.

– Не хочу сейчас отвлекаться, – говорит Рубен.

Улыбаюсь, вопреки настроению. Знакомые считают, что мой муж мягкий и стеснительный, но у него стальной стержень. В Рубене нет ничего такого, что могло бы нравиться другим, и это одно из тех качеств, которое привлекло меня в нем. А еще его самодостаточность. Что он может сказать мне: «нет, спасибо», и в этом не будет желания обидеть. И особенно приятно, когда он просит разрешения присоединиться ко мне в ванной или мы проводим всю ночь за болтовней, как было несколько недель назад, когда мы по кругу слушали наши любимые старые инди-песни. В такие моменты я точно знаю, что он действительно хочет этого.

– Нет, все-таки посмотри, – передаю ему свой телефон.

Уже через секунду – Рубен всегда читает чрезвычайно быстро – он роняет невыключенный телефон на одеяло, ставшее ярко-белым от света экрана.

– Так что было в пятницу? – спрашивает он.

– Понятия не имею.

Он отворачивается от меня, отодвигает свои холодные ноги.

– А тот парень… – сонно говорит муж.

– Да, должно быть, спрашивали про моего преследователя.

– Нет, тот парень из новостей. Ты должна рассказать полиции, что с тобой тоже произошло нечто подозрительное.

Я закрываю глаза. Как же он ошибается. Но откуда ему знать правду?

– Может, и стоит, – с трудом произношу я и чувствую, что кровь пульсирует и шумит у меня в голове. Я должна рассказать полиции, пойти к ним. Но как?

Нужно, чтобы Рубен решил, что с этим нет проблем.

Он отвернулся от меня и лежит только на своей стороне. Ничего не спрашивает: видела ли я что-нибудь, знаю ли. Он просо верит мне.

Я лежу без сна от перевозбуждения. В чате появляется надпись: «печатает». Лора присылает ответ.

В общем, полицейский пришел и сказал, что на набережной нашли мужчину, который скорее всего ударился головой и умер той ночью. Кажется, это даже было в новостях, но точно не знаю. Он сказал, что на записи с камеры видеонаблюдения видно, что я проходила поблизости, и спросил, видела ли что-нибудь? Представляешь, как странно?

Камера видеонаблюдения. Камера видеонаблюдения. Камера видеонаблюдения.

Бьюсь об заклад, что они повсюду, но я никогда об этом не думала. Возможно, эта сеть покрывает весь Лондон. И найти меня – лишь вопрос времени. Может быть, пока мы переписываемся с Лорой, они составляют мой фоторобот на основе размытого изображения. А может, я неосознанно повернулась и посмотрела прямо в камеру. Тогда они будут здесь в любой момент.

Я бессознательно начинаю продумывать собственные показания. Хочу спросить, подозревают ли они кого-то, но набираю совсем другое.

Как странно. Я дам тебе знать, если они придут сюда… жаль, что он странный и не секси.

Шутка выходит сама собой. Как и ложь.

Кладу телефон на прикроватную тумбочку, выключаю свет и прокручиваю в голове произошедшее. Делаю вид, что заснула, дыхание Рубена становится ровным.

Пытаюсь себя успокоить тем, что камеры видеонаблюдения могли и не заснять меня. К тому же, что я могу сделать с этим? Проникнуть в здание полиции и стереть их? Самой смешно, я же даже не представляю, как это сделать. И не хочу этого делать.

Хочу только, чтобы ничего этого не случилось.

Пытаюсь понять, что еще может меня выдать. Волосок на месте происшествия. Мои волосы всегда засоряют стоки и остаются на расческе. Но как им узнать, что это мой? Мысли путаются в голове. Они не узнают, если только не будут подозревать и проверять меня. Они не узнают, не должны.

Что еще?

Точно нет отпечатков пальцев, но могли остаться волокна с моих перчаток на его груди.

Цепочка следов от моих каблуков. Была ли там земля, или только асфальт? Никак не могу вспомнить. Все это улики против меня. И я ничего не могу сделать. Они придут за мной. Я лежу неподвижно, прислушиваюсь к сиренам и жду стука в дверь.

Тревога расползается по всему телу, будто на грудь наступил слон, который топчется по мне все сильнее по мере того, как я осознаю, что сделала. Одним опрометчивым толчком я разрушила свою жизнь и оборвала чужую. Я никогда не буду прежней. Я убила человека. Хотя сейчас, пока я лежу в кровати, это кажется таким абстрактным.

Может, как раз подходящее время? До того, как меня найдут, и я пойму, что это конец, что доказательств моей вины слишком много. У меня нет ни знаний, ни опыта, чтобы справится с происходящим. А ставка – обвинение в убийстве – крайне высока.