Все дело в деньгах

Около трех часов того же дня я попросил у Расти машину и поехал в Голливуд. Пленка с записью голоса Римы лежала у меня в кармане. Я очень нервничал. Ни в коем случае нельзя говорить Ширли, что Рима – наркоманка. Это было бы роковой ошибкой. Я чувствовал, что если он узнает об этом, то не станет со мной даже разговаривать. Надо было что-то придумать, чтобы выудить из него пять тысяч долларов. Но я не представлял себе, как это сделать. Все зависело от его реакции на запись. Если она ему действительно понравится, то можно будет попытаться заставить его выложить эти деньги.

Калифорнийская звукозаписывающая компания находилась неподалеку от студии «Эм-джи-эм». Она занимала двухэтажное здание площадью не меньше гектара. Два дюжих охранника в униформе на проходной преграждали дорогу на студию посторонним.

Только когда я увидел масштабы этого здания, я понял, на что замахнулся. Это была студия, известная на всю страну, и я почувствовал, как уверенность покидает меня. Мне стало неловко за свой поношенный костюм и стоптанные ботинки.

Увидев, что я направляюсь к студии, один из охранников пошел мне навстречу. Окинув меня взглядом с головы до ног, он, видимо, решил, что я ничего особенного не представляю, и довольно сурового спросил, что мне надо.

Я сказал, что хочу поговорить с мистером Ширли. Он онемел от удивления:

– Таких желающих еще двадцать миллионов. У вас назначена встреча?

– Нет.

– Тогда его нельзя увидеть.

Оставалось только блефовать.

– Что ж, очень хорошо, я расскажу ему, как вы тут работаете, – сказал я. – Он просил, чтобы я зашел как-нибудь, если буду проезжать мимо. Но если вы меня не пропускаете, ему же будет хуже, мне-то что.

Он пытливо взглянул на меня:

– Он так сказал?

– А не надо удивляться. Он учился в колледже вместе с моим отцом.

Охранник смягчился:

– Извините, как вас зовут?

– Джефф Гордон.

– Сейчас, одну минутку. – Он зашел в проходную и позвонил кому-то. Через некоторое время отпер ворота и пригласил меня.

– Спросите мисс Уизен.

По крайней мере, первое препятствие было преодолено. С пересохшим ртом и бешено колотящимся сердцем я подошел к солидному входу и вошел в вестибюль. Там посыльный в небесно-голубой форме, с идеально начищенными медными пуговицами, которые поблескивали, как маленькие бриллианты, повел меня по огромному коридору, по обеим сторонам которого тянулся длинный ряд дверей из полированного красного дерева, пока мы не дошли до двери с медной табличкой, на которой было написано:

«Мистер Харри Найт и мисс Генриетта Уизен».

Посыльный распахнул передо мной дверь и знаком пригласил войти.

Я очутился в просторной комнате в светло-серых тонах, в которой сидело человек пятнадцать посетителей, томно раскинувшихся в мягких креслах, расставленных повсюду.

Не успел я как следует рассмотреть их, как прямо передо мной возникли изумрудно-зеленые глаза, холодные и твердые, как стекло, и столь же безучастные. Хозяйкой этих глаз оказалась девушка лет двадцати четырех, ярко-рыжая, с бюстом Meрилин Монро, бедрами Брижит Бардо и выражением лица, способным заморозить даже эскимоса.

– Слушаю вас?

– Мне нужен мистер Ширли.

Она поправила прическу и осмотрела меня, как будто я был каким-то экзотическим животным из зоопарка:

– Мистер Ширли никогда никого не принимает. Этим занимается мистер Найт. Все эти господа ждут своей очереди на прием. – Она томно взмахнула рукой в сторону батальона ожидающих своей очереди. – Если вы назовете свое имя и суть дела, я постараюсь записать вас на конец недели.

Я понял, что мой трюк с ней не пройдет. Она была слишком проницательна, опытна и умна, чтобы попасться на такое наивное вранье. Но если я не смогу ее провести, я погиб.

Я небрежно бросил:

– Конец недели? Нет, тогда будет уже поздно. Если Найт не сможет поговорить со мной сейчас же, он потеряет большие деньги, и компания тоже. Думаю, мистер Ширли будет этим очень недоволен.

Не очень убедительно, но ничего лучшего я придумать не мог.

Все, кто был в комнате, внимательно прислушивались к нашему разговору, подавшись вперед и вперившись в меня взглядом.

Если мои слова на них и произвели впечатление, то на мисс Уизен – никакого. Ее губы сложились в маленькую снисходительную улыбочку.

– Возможно, вам имеет смысл написать мистеру Найту записку. Если он заинтересуется, он даст вам знать.

В этот момент дверь за ее спиной распахнулась и лысоватый толстяк, лет сорока с небольшим, в желтовато-коричневом льняном костюме, с ненавистью оглядев ожидающих посетителей, сказал: «Следующий!», причем таким тоном, каким медсестра вызывает очередного пациента к стоматологу.

Я бросился к нему. Краем глаза я видел, как высокий юнец с бакенбардами а-ля Элвис Пресли поднимается с кресла, зажав в руке гитару, но я не стал ждать. Я шагнул вперед, оттесняя толстяка обратно в его офис и улыбаясь во весь рот самоуверенной улыбкой.

– Здравствуйте, здравствуйте, мистер Найт, – зачастил я. – Я тут принес вам кое-что послушать, вот увидите, вам понравится, еще не успеете дослушать до конца, как побежите за мистером Ширли.