Все дело в отваге

– Откуда вы знаете? – Катя обхватила слабеющими руками березу.

Дед лишь многозначительно показал пальцем вверх.

– Что же мне делать?

– Сама думай…

– Ой! А как же… – она затряслась.

– Что с тобой? – Дед Пантелей нахмурил седые брови.

– У меня ведь подруга утонула, – прошептала Катя, словно боясь, что их услышат. – Хотя теперь даже не знаю, что и думать.

– Как утонула? Где? – Он часто заморгал красными, слезившимися глазами.

– Здесь озеро недалеко, – она показала направление, где, по ее мнению, они купались с Татьяной.

– Сразу за лугом? – догадался дед. – Татьянино называется.

– Почему? – упавшим голосом спросила Катя, чувствуя, что ее ждет еще один удар.

– Там еще до войны с немцем женщина утопилась, Татьяной звали.

– Как?! Не может быть!

– Почему же не может? – Дед отошел в сторону и показал рукой на видневшийся за его спиной холмик; тот был на отшибе и в стороне от кладбища. – Вон ее могилка. Там покоится, отдельно ото всех. Ведь руки на себя накладывать грех.

– Дедушка, миленький! – Катя схватила старика за одежду на груди. – Не пугай меня, пожалуйста! Я сейчас с ума сойду. Доведи лучше до станции. Умоляю!

* * *

Матвей заглушил машину и посмотрел вдоль улицы. Поселок располагался на краю поля, некогда принадлежавшего колхозу «Путь Ильича». Сразу за ним начинался лес. Еще во времена СССР этот клочок земли передали институту, в котором работал дед Ирины. По рассказам тещи, ее отец сколотил здесь сарайчик для инструмента и привез строительный вагончик, в котором коротали время в непогоду.

Дед умер, дача осталась дочери, матери Ирины. Анастасия Федоровна в мутные девяностые работала заведующей плодоовощной базой. Во времена пустых прилавков, повальной разрухи и отчаяния она, напротив, жила на широкую ногу. Именно тогда будущая теща Матвея умудрилась построить невиданный по тем временам двухэтажный коттедж и обнести его высоким деревянным забором. Теперь это строение выглядело не таким парадным, как выросшие по соседству замки, но внутри было комфортно. Пару лет назад, устав разрываться между городом и поселком, Анастасия Федоровна продала квартиру в Москве и вместе с мужем переехала сюда жить.

Матвей вышел из машины. По неширокой асфальтированной дороге прогуливалась уже немолодая чета. Шумели листвой деревья. В воздухе пахло дымком и ароматом жареного шашлыка.

Кораблев надавил на кнопку домофона. Вскоре запищал микрофон.

– Матвей, ты? – Удивление, смешанное с испугом, в голосе тещи озадачило.

– Анастасия Федоровна, – он поднял пакет с конструктором так, чтобы тот попал в поле зрения видеоглазка, – я Сережке подарок привез.

Раздался щелчок электрического замка. Матвей толкнул калитку и вошел во двор. Запах дыма усилился. Теща стояла на широком крыльце. Одетая в синий спортивный костюм с розовыми вставками на плечах и в кепке с длинным козырьком, она выглядела моложе своих лет.

«Если бы больше молчала, цены бы тебе не было, Анастасия Федоровна», – беззлобно подумал он.

Матвей поднялся по мраморным ступенькам:

– А где Ирина?

– Нет ее, – Анастасия Федоровна открыла двери. – В Москву уехала. Проходи.

Матвей миновал узкий коридор и оказался в гостиной.

– Вы одна дома? – Матвей подошел к столу и положил на диван пакет.

– Да, – часто закивала женщина, при этом от Матвея не ускользнуло, что она прячет взгляд.

«Неужели стыдно стало за бред, который вчера несла? – вспомнив ее визит вместе с Ириной, подумал он. – Не может быть».

– Зачем она поехала? – следя за реакцией, задал он следующий вопрос.

– А чего здесь сидеть? – Теща взяла стоявшую на подоконнике лейку и стала поливать росшие в нескольких кадушках фикусы.

– Значит, и Сережка с ней? – размышляя, как поступить, вздохнул Матвей.

– Да, – пробормотала она себе под нос и неожиданно резко обернулась: – Можешь не ждать. Приедут поздно.

– Я могу их там встретить, – нашелся Кораблев. – Скажите, куда они собирались?

– Сначала купить Сережке куртку, – женщина вновь развернулась к фикусу и стала отрывать сухие листья, – потом, возможно, в кино…

Неуверенность в голосе еще больше насторожила Матвея. Он сел на диван:

– Мне кажется, вы что-то недоговариваете. Скажите, у нее все хорошо?

– Хуже, чем с тобой, не будет! – Анастасия Федоровна бросила лейку на пол.

– Зачем вы так? – наблюдая за тещей в висевшее на стене зеркало, спросил Матвей. – Разве я плохо к ней относился?

– Она почти все время одна. – Анастасия Федоровна прошла и села напротив, через стол. – Разве это жизнь?

– Но ведь не одна она так жила! – Он положил руки на стол. – Кстати, теперь я постоянно дома. Из армии ушел.

– Ушел, – кивнула она, – а работы не нашел.

– Разве в этом причина ее переезда? – удивился Матвей.

– И в этом тоже, – она пожевала губами.

– Разберусь я с работой, – заверил он ее.

– Вы за пять лет совместной жизни ни разу на море не были. Я уж не говорю про Египет или Турцию, куда даже работяги каждый год катаются, – перешла теща в наступление. – Хотя бы в Сочи съездили. Как лето, у тебя командировки… Она что, сторожить квартиру нанялась?

– Я что, держал ее? – возмутился Матвей. – В деньгах у нас проблем почти никогда не было.