Все дело в пакете

— Верно! У вас неплохо работает голова, Холман! — Она в полном смысле слова оскалила зубы, направляясь к аппарату. — Да? — произнесла она небрежно, затем у нее напряглось лицо. — Майк? Где ты был? Что случилось? Приходил кошмарный человек, который... — Она немного послушала, на ее лице снова появилось измученное выражение. — Ладно. Где ты находишься? Где? — Она плотно прижала трубку к уху. — Я не слышу тебя, Майк. Повтори еще раз? Где... Майк? Майк? Майк! — Она слушала еще несколько секунд, затем уронила трубку на рычаг. — Нас разъединили, — едва слышно произнесла она.

— Что он сказал?

— Его ранили, он хочет, чтобы я приехала забрать его. — Она медленно направилась ко мне, едва переставляя ноги. — Его сильно ранили, Рик. Голос у него как-то ослаб, когда он сообщал адрес, а потом совершенно замер... Господи, Рик, черт возьми, что же мне делать?

— Сядьте и допейте бокал. Может быть, он позвонит еще раз.

— Бедный Майк! — Она неожиданно вздрогнула. — Он же не выносит боли, знаете? Он такой трус!

— До тех пор, пока он снова не позвонит, вы ничего не сможете сделать, — рассудительно сказал я, — и в этом нет вашей вины, не забывайте этого. В какую бы кашу он ни угодил, все это дело его собственных рук.

— Это дешевая философия, Рик! — Она снова задрожала. — Если он ранен, если он страдает от боли, если его преследуют, как дикого зверя, я тем более должна попытаться помочь ему, потому что он мой брат. Все предельно просто.

— О'кей, — согласился я, — но в данный момент вы можете только ждать его звонка, верно?

— Видимо, — пробормотала она со вздохом. — Во всяком случае, я должна переодеться во что-то более разумное, так чтобы после второго звонка, если мне придется ехать за ним, я бы вторично не замерзла до полусмерти.

Она поднялась и забрала свой бокал в спальню. Казалось бы, у меня появилась возможность обо всем хорошенько подумать, но в то самое мгновение, когда она вышла из комнаты, мой ум погрузился в летаргический сон, вызванный в равной степени физическим утомлением и полнейшим замешательством. Я не знал, что творится. Причем это состояние не повторялось с того момента, когда я очнулся от беспамятства в том мотеле и увидел, что мне составляет компанию труп Глэдис Пирсон.

Луиза возвратилась минут через десять, на ней был черный вязаный свитер и черные брюки. К тому же она успела причесаться и немного подкрасить губы, что надо было бы сделать намного раньше.

— Полагаю, мне надо извиниться за то, что я лишила вас ночного отдыха, Рик... — Она ослепительно улыбнулась, снова усевшись рядом со мной. — Отлично сознаю, что я — безнадежная эгоистка, но мне кажется, я бы помешалась, если бы мне пришлось вот здесь сидеть совершенно одной и ждать.

— Вы можете предложить мне еще выпить, — сказал я, протягивая ей пустой бокал.

— Конечно. — Она забрала его, потом неожиданно наклонилась и целомудренно поцеловала меня в лоб. — Вы же прелесть, Рик Холман, знаете ли вы это?

После этого она грациозно повернулась на каблуках и исчезла на кухне.

Я человек скромный, но, конечно, меня неоднократно целовали когда-то, угрюмо подумал я, но такого стародевичьего, родственного поцелуя я прежде ни разу не удостаивался. Может быть, она так поняла мое высказывание о награде за услуги черных рыцарей? Во всяком случае, вскоре она провальсировала из кухни с двумя полными бокалами.

— Вы уверены, что это был голос вашего брата? — спросил я, чтобы что-то сказать.

— Не смешите меня! — фыркнула она. Потом повернулась ко мне, теперь в ее глазах читалось определенное сомнение. — А почему могло быть иначе?

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Может быть, кто-нибудь хочет на время выманить вас из квартиры? Или же...

Дверной звонок коротко тявкнул. Луиза вздрогнула от неожиданности:

— Боже великий, а это кто же?

— Хотите, чтобы я пошел выяснить?

— Нет, это сделаю я. Может, это Майк? Она побежала к двери и быстро распахнула ее. Он все еще продолжал играть роль в стиле Эррола Флинна, чего давно уже не встретишь в кинофильмах. Когда Луиза отворила дверь, он, пошатываясь, с трудом переступил через порог, пару раз споткнулся, изображая крайнюю степень изнеможения, потом как бы взял себя в руки. На нем был синий в рубчик пиджак с блестящими пуговицами, шелковая рубашка цвета лаванды, застегнутая до верха, и типично английские серые слаксы. Волосы слегка растрепаны, сигарета воинственно торчала в уголке рта, в руке был зажат пистолет.

Он увидел меня, и в его голубых, по-детски невинных глазах появилось презрительно-насмешливое выражение.

— Ну разве это не мило? — Он разразился мерзким смешком. — Ты и Холман, беби? Полагаю, это оправданно.

— Майк! — Луиза заперла дверь, потом вцепилась ему в руку. — С тобой все в порядке? Этот телефонный звонок чуть не свел меня с ума!

— Могу себе представить, беби.

Он схватил ее за запястье, внезапно рывком завел ее руку себе за спину, так что Луиза повернулась лицом ко мне, затем изо всей силы толкнул ее в спину, и она, спотыкаясь, полетела навстречу мне. Я сумел задержать ее в тот момент, когда она должна была врезаться в стенку, и усадил на диван.