Все десять пальцев

– Правильно. – Кирюха улыбнулся в ответ. – А я, может, не хотел, чтобы тебя вышвыривали. На твою благодарность мне плевать, я-то знаю, что ты скотина бесчувственная и алкоголик. Я даже не прошу, чтобы ты мне помогал. Сам справлюсь.

– А я тебе в помощники и не набиваюсь, – окрысился уродец Антон.

– Так почему же ты здесь?

– Да скучно мне без тебя.

Кирюха схватил Слепня за воротник, рванул на себя, обхватил обеими руками:

– Эх ты, осел очкастый! Придушу ведь!

– Валяй, начинай!

Оба хохотали.

– Как трогательно! – съязвила Настя. В одной руке она держала ведро с водой, в другой – швабру. – Хватит обжиматься, шагом марш за тряпками!

Большую часть восьмого этажа занимал старый актовый зал. Низенькая сцена, трибуна, стол со стеклянным графином, жесткие деревянные сиденья. Еще двадцать лет назад здесь читали лекции.

О научном коммунизме,
О вреде алкоголизма,
О кислотных злых дождях,
О партийцах и вождях,
О китайцах и монголах,
Ситуации в Анголе,
Динозавровых костях
И последних новостях.

Этот стишок Кирюха сочинил, пока осматривал заброшенное помещение. С тех пор как отпала необходимость читать никому не нужные лекции, актовый зал превратили в склад рухляди. Сюда приносили сломанную мебель, сваливали мелкий хлам, забытый съехавшими жильцами. Вдобавок здесь со времен перестройки никто не убирался. Пыль, паутина, битое стекло, порванные обои...

Несколько дней назад к Олегу Ивановичу в кабинет явилась делегация студентов с рацпредложением: привести зал в пристойный вид и использовать его под танцпол. Обитатели общаги готовы были предоставить компьютер, мощные колонки, самодельную цветомузыку – требовалось лишь помещение... Олег Иванович любезно согласился. Первая дискотека должна была состояться по окончании ненавистной сессии.

– И нам все это втроем убирать? Не прет... – оскалилась Настя. – А куда эти обломки? – она толкнула ногой валявшийся на полу одноногий стул.

– Для начала в коридор, потом постепенно уволокем на помойку. Эх, чего тут только нет! – Антон подобрал белое пластмассовое сиденье от унитаза и надел его себе на шею.

– Сделаем так: джентльмены таскают, дамы подметают, – распорядился Кирюха.

Двадцать минут спустя, отодвинув изъеденный крысами фанерный шкаф, стоявший у стены, они нашли маленькую дверь. Вместо замка была бесформенная дыра, поэтому дверь легко открылась. Маленькая комнатка оказалась забитой пачками картонных плакатов, валявшимися прямо на полу. Здесь обнаружились портреты виднейших политиков застойной эпохи, географические карты, диаграммы и графики, наглядно демонстрировавшие рост экономики СССР, репродукции картин советских баталистов...

– Как у нас в школе, – заметил Антон. – Все пособия, которыми на уроках пользовались, – оттуда, из советского времени.

– Да, вся эта полиграфия еще может послужить. Я даже знаю, кому можно ее сбагрить по дешевке, – сказала Настя.

– А в моей школе не только карты были советского производства... – проговорил Кирюха. – Спортинвентарь, например: все гири, «козлы», канат, маты... Парты – мощные такие, дубовые, изрезанные. Стенды про День Победы, статуя Володи Ульянова... Вспоминаю – такое неприятное чувство...

– Почему неприятное? – полюбопытствовал очкарик.

– А представь: умер огромный могучий зверь, а на его трупе копошатся черви. Жрут его, паразитируют на покойнике. Красивая картинка?.. Хм... – он поскреб стену ногтем. – Ребята, надо с вами потолковать. Дело серьезное есть. Я, кроме вас, в этой шараге никому не доверяю...

Кирюха рассказал друзьям о Юкки и о том, как внезапно и бесцеремонно она вторглась в его жизнь. В особо пикантных местах Антон обнажал лошадиные зубы, а Настя хлопала в ладоши и восклицала:

– Настоящий мачо! Бабы так и липнут!

– ...О чем я думаю: ближайшие дня три, пока мы убираемся, в этот зал никто не полезет. Юкки можно здесь поселить.

– А меня спросить позабыл? – раздался насмешливый голос за спиной.

Кирюха обернулся:

– Юкки?

Его нахальная гостья сидела на столе, свесив одну ногу, вторую же прижав к себе и уперевшись подбородком в колено.

Антон выглянул из-за Кирюхи:

– А, так она настоящая!

– Еще какая настоящая, гоблин! – усмехнулась Юкки. – Или ты своему другу не веришь?

– Что за... – Кирюха еле сдержал ругательство, готовое вырваться наружу из его рта. – Ты давно здесь?

– Да нет, знаешь... Не волнуйся так, меня никто не видел. Тихонько так по этажам пробежалась, услышала, как вы грохочете...

– Да на кой фиг ты вообще приперлась?! Ты же вроде спала! И спала бы дальше...

– Мне страшно было одной! – протянула Юкки голосом капризного ребенка. – Взял, бросил меня, упорол куда-то... Ты мой парень или кто? – Она спрыгнула со стола, взяла его за руку, приподнялась на носочках и трогательно положила голову на плечо юноше.

Кирюха метнул свирепый взгляд на Антона и Настю, понимающе улыбавшихся, и спокойным тоном произнес:

– Давно ли я стал твоим парнем, кисуня?